Половинка

— Не знаю, как получится, — еще более мрачно и твердо признался он.

— В каком смысле? — пропищала я, дернувшись назад.

— В прямом! — не стал вдаваться в подробности Хейго, стягивая с моей головы капюшон и шарф. Затем расстегнул ворот шубы.

— Мне нужно немного времени на подготовку. — Я пятилась, судорожно осматриваясь в надежде убежать. — И вообще, хотелось бы сначала уточнить все нюансы этой самой инициации и…

— Как говорят люди, меньше знаешь, тише кричишь…

— …крепче спишь! — продолжал умничать Тьюго.

Шутник! Точно прибью! Потом!

В этот момент Хейго, которому явно надоели препирательства, тряхнув головой, начал меняться: сначала голубые глаза заволокла непроницаемая темная мгла — наверное, сама Тьма смотрела на меня; затем, как в прошлый раз, лицо пошло темными разводами, словно теперь она побежала по коже змейками, но тут же «впитывалась». Когда Хейго поднял черную, пылающую темным пламенем руку и потянулся к моему лицу, я в ужасе шарахнулась от него и с воплем рванула прочь.

— Ну вот, как всегда… — язвительно констатировал Тьюго.

Хейго догнал меня быстро, еще бы, в моей одежде наверх живо не вскарабкаешься, зачем-то повалил на снег и перевернул. Навис надо мной, а я, мотая головой, уперлась ему в грудь, пытаясь отстранить.

— Не закрывай глаза, родная, — неожиданно ласково попросил этот мужчина, с какой-то целью принявший жутковатый облик, таким же жутким, прямо загробным голосом.

Зажмуриться ему в пику не успела — он наклонился очень близко, открыл рот и… когда из его глаз, рта из каждой поры на меня потекла Тьма, я сама вытаращилась от ужаса и зашлась в истошном крике, изо всех сил забилась, чтобы сбросить с себя это чудовище!

Через мгновение все вокруг меня полыхало Тьмой, а сама я захлебывалась ею, словно мутной водой, беспомощно хрипя и пытаясь вдохнуть воздуха. Мало того, замерзала как никогда, ощущая, что внутри все леденеет.

— Ты поторопился! Она не принимает твою суть… — донесся до меня незнакомый мужской голос.

— Тьма! Если и дальше так пойдет, они умрут оба! — глухо выдохнул кто-то еще.

Дальше у меня в голове зашелестел ласковый, мягкий голос Хейго, настойчиво уговаривающий:

— Ты — моя, я — твой! Навсегда! Расслабься! Доверься мне! Верь! Я — твой, ты — моя! Одна душа на двоих! Но большая, цельная, не одинокая! Раздели со мной свое тепло, не дай замерзнуть во Тьме! Прими меня и тепло моей души…

Голос мужчины, который не раз выручал меня в пути, утешал, защищал от опасности, порой ласкал слух и вызывал живой отклик моей женской сути, вытянул из мрака. А настойчивое обещание тепла помогло расслабиться, открыться душой и принять неизбежное: по сути, подселенца в мое тело. Половинку! Новую и такую… необычную, чужую… Нет — чужеродную!

Внезапно Тьма превратилась в свежий глоток воздуха, остудивший сухое разгоряченное горло. Я судорожно глубоко вздохнула — и тут же услышала:

— Хвала Тьме, они прошли полное слияние и инициацию!

— Главное, чтобы она не сбежала от него после этого… как обычно происходило, — добавил свой ржавый медяк Тьюго.

«Да чтоб ты подавился дурацкими шутками!» — было моим пожеланием этому темному перед тем, как сознание милостиво покинуло меня.

Глава 16 ЗАМОК. БЕЗУМНОЕ УТРО

Сквозь сон я услышала странный, подзабытый, но от того ставший приятным вдвойне звук — треск горящих сухих поленьев. Смолистых, пахучих… Он казался ненастоящим, словно из далекого прошлого повеяло, когда можно было, ничего не опасаясь, разводить огонь в очаге, чтобы обогреться, вскипятить воду и заварить ароматные травы с медом…

С трудом разлепив глаза, я сперва зажмурилась от яркого утреннего света, льющегося из ничем незакрытых окон, затем тихонечко, по привычке, которой обзавелась в походе, вздохнула и, к своему полному удивлению, не заметила даже маленького облачка пара. Сонное состояние сразу как ветром сдуло.

Приподнявшись на локте, я обнаружила, что спала в штанах, носках и рубашке, без меховой одежды, а запасная шкура в ногах сбилась. Видимо, меня ею накрыли, когда было еще холодно, а потом стало жарко. Вот я и раскрылась.

Как же легко ощущать себя без надоевшей, круглые сутки не снимаемой теплой одежды! Чувствовать свою силу! Отклик магии родных стен!

И самое замечательное: я в своей собственной опочивальне, на своей собственной кровати во дворце Малина. Какое счастье! Чудо! Сердце дрогнуло от счастья, заколотилось в груди, взгляд радостно метался по знакомым с детства покоям, отмечая детали. Зеленый шелковый балдахин, щедро украшенный вышивкой, подобранный желтыми шнурами с кистями, который в случае необходимости можно опускать до самого пола. Толстый ковер с красно-бежево-зеленым орнаментом так и манил пройтись по нему босиком. Великолепные гобелены, изящная девичья мебель.

Я уже хотела позвать горничных, но в этот миг взгляд упал на две красивые стеклянные вазы на туалетном столике, в которых раньше всегда стояли свежесрезанные цветы, радуя меня в любое время года.

Но не сейчас…