Половинка

Они там что — остались и подслушивают? А, ладно, пусть их! Даже на почерневшие ногти посмотрела как на неизбежность. Ну… тоже не смертельно. Наверное, я немного успокоилась, и эта гадость вновь обосновалась на кончиках пальцев. Но проверять догадку в зеркале не отважилась.

— Оли, я хотел тебе рассказать, когда проснешься, сразу, но ты сбежала…

— Да-да! — опять подтвердила блондинка. — Оправдывайся теперь. Дотянул, как и Шейго, до кровати. А если бы вы своевременно рассказывали…

Кажется, блондинку кто-то оборвал: за дверью послышались возня и ворчание. Хейго, скрипнув зубами, продолжил:

— Прости за то, что принес тебе столько боли и напугал опять. Прости. — Он сжал меня в объятиях, будто я опять собралась убегать. — Оли, я думал, что успею объяснить.

Как всегда, в голосе Хейго я не услышала ни притворства, ни лжи. Обняла его за торс, судорожно всхлипнув:

— Рассказывай!

— Ты видела нас в истинном виде, мы — чистая Тьма. Раньше, когда существовал Риир и разнополые сущности, мы обменивались частью друг друга, проходя слияние. И становились едины, двумя половинками одного целого, обретали стабильную физическую форму, не нуждаясь при этом в постоянном контакте. Мы почти не менялись внешне. Были элементалями… а люди — нет.

— Я помню, мы неровня вам, слабые…

— Вы слабые маги, но душой сильнее любого элементаля, — поправил меня Хейго. — Настолько сильны, что белые кормились людскими душами долгие три года, — это непостижимо, но факт.

— Только тем несчастным людям от этого не легче. Думаю, лучше умереть сразу, чем мучиться столько лет в душевном рабстве, — горько возразила я.

И опять корила себя: моя семья во всем виновата…

— Я говорю как есть, чтобы ты поняла и приняла правду о вас и о нас.

Хейго погладил меня по затылку и вновь забавно почесал за ухом, будто кошку.

— Извини, я перебила. — Опасаясь, что до сути так и не доберемся, настойчиво поторопила: — Рассказывай дальше, пожалуйста.

— Благодаря Тьяне, Лилии и их половинкам Шейго и Сайло мы выяснили, что процесс слияния риирца с человеком несколько изменился. Риирец по-прежнему обретает устойчивую физическую форму, но в тесном контакте со своей половинкой. Наша Тьма проникает в вас, впитывается в тела. Мы в буквальном смысле проникаем друг в друга, ты своим теплом — в меня, а я своей Тьмой — в тебя! А те черные разводы на коже, которых ты испугалась, это я… малая часть меня и Тьмы.

— Она слишком холодная, чуть не заморозила меня вчера, — пожаловалась я.

Хейго хмыкнул грустно, потерся о мою макушку щекой и признал:

— В этом холоде мы постоянно обретаемся, ждем свою половинку. Теперь ты понимаешь, насколько ценно ваше тепло, твое тепло. И наше единение для меня.

— Тогда почему ты злился, когда мы в яму свалились?

Я храбро посмотрела ему в глаза — то голубые, то от волнения, наверное, темнеющие под сошедшимися на переносице золотистыми бровями.

Слегка наклонив голову, Хейго с каким-то ненормальным удовольствием рассматривал меня, опять заставив вспомнить о неподобающем принцессе Цветанской виде.

— Я уже говорил, что не злился на тебя. Это ярость Тьмы, нестерпимое желание завершить слияние и согреться. Завладеть тобой, стать цельным. Но я бы тебя изменил, наши спутники были правы: этого нельзя было допустить, иначе дворец мог не узнать тебя. Рассказывать, что происходит в момент слияния, мы не стали сознательно, из прошлого опыта зная, как люди воспринимают последствия связи. А ловить тебя наперегонки с тварями и белыми, расстраивать еще больше, мы не хотели. Опасались…

— Да, но ты мог хотя бы рассказать о нюансах этого ритуала до слияния! — не согласилась я. — И уже во дворце! А ты?! Ты свалил меня прямо на пол в подвале, среди трупов сразу после закрытия портала… как варвар после взятия крепости.

— Достаточно! — виновато попросил Хейго. — Прости! Признаю свои ошибки, а лежачего не бьют.

— Да-а-а?.. И откуда эта пословица? — Я подозрительно уставилась на него. — За такие ошибки не только бьют, но еще и потоптаться можно!

— Люди так на юге говорят, — неожиданно широко улыбнулся Хейго. — Еще я знаю: когда человеку плохо даются извинения из-за бедного словарного запаса, он хочет как можно быстрее завершить неприятный разговор о своих ошибках.

Я не выдержала и хихикнула: ох уж мне эта честность темных. Хоть плачь, хоть смейся. Жаль, над собой. Их-то не изменить!

— Возьму на заметку! — пообещала я, хитро усмехнувшись.

— Не стоит, — мотнул головой Хейго.

— Стало быть, тебе можно прикидываться «лежачим», а мне нельзя?

— Нет, мы теперь неразлучны как в прямом, так и переносном смысле. Мы же рассказывали, что наши семейные союзы очень тесные. По вашим меркам и по мнению Тьяны и Лилии — чересчур.

— Ясно… — протянула я.

— Поэтому все наши ошибки будут обоюдными. А топтаться бессмысленно, поскольку ты будешь в полной мере ощущать мои чувства и эмоции, а я — твои. Пока слабо, но со временем — как свои.