Половинка чемодана, или Писателями не рождаются

Когда я пожирала море глазами из окна летящего поезда, то меня охватывало предчувствие невероятного. Но в полной мере я ощутила море кожей чуть позже, когда входила в воду, осторожно ступая босыми подошвами на раскалённую от солнца каменистую гальку пляжа. Вода, в отличие от наших северных озёр, принимала моё тело с нежной лаской и теплом, не испытывая холодной свежестью. Плавала я неважно. Часто-часто махала руками, чудом проплывала «саженками» метров десять, однако смело заходила в воду почти по горло, едва доставая кончиками пальцев дна.

Однажды я прочувствовала настоящий норов моря, когда, зайдя в воду в лёгкий шторм, вдруг поняла, что не могу выбраться из воды на берег. Вначале волна обманчиво подталкивала меня к берегу, поднимая на гребень пенящейся воды. Однако, не дожидаясь моих последних шагов на сушу, волна вдруг резко подавалась назад, накрывая меня с головой. Раз за разом волна несла меня к берегу и тут же снова отбрасывала в море, царапая лицо мутными взвесями гальки.

Я выбралась всё же самостоятельно, навсегда запомнив испытанный мною ужас перед неподвластной мне стихией.

Но полученный мною урок не стал препятствием к дальнейшему общению с морем. От той первой поездки на юг остались наилучшие воспоминания. Ведь на море мы приходили большой компанией девушек и местных армянских парней. Там, в Батуми, я с удивлением узнала, что армяне и грузины, живущие в городе, друг друга недолюбливают. Мне казалось это странным, ведь ещё до появления известной песни «Мой адрес – Советский Союз» утверждение о единстве народов нам, послевоенным детям, казалось непреложной истиной. И в то лето, одним удушливо-тёплым кавказским вечером, я впервые поцеловалась с мальчиком. Им был мой ровесник, армянин Иосиф. Этот невинный летний роман завершился без всякого надрыва, мы даже не обменялись со знойным красавцем адресами для переписки. И кажется, что под конец моего отдыха спутником моих вечерних прогулок стал уже не менее красивый грузин.

В своей взрослой жизни я ещё не раз выезжала и на Кавказское побережье, и в Крым, но уже никогда не испытывала такого полного единения с морской стихией. Приходилось мне бывать и на Балтийском море – уже студенткой: проходила практику на морском полигоне в тогда ещё родственной Эстонии. А много позже случались служебные командировки на суровое Белое море, куда ездили курировать строительство кораблей специалисты нашего исследовательского института.

И вот что удивительно: рядом с морем я никогда не испытывала болезненного одиночества, не уходила внутрь себя, не ощущала каким-то там покинутым Ребёнком. Мои глаза бездумно созерцали морские просторы, когда я присаживалась даже на розоватых валунах побережья Финского залива. Море переполняло мою душу, вытесняя всё мелочное, необязательное, сиюминутное. И я сама становилась морем.

6. Дача в посёлке Вырица

Пока я росла, я не задумывалась, где проводить лето. Каждый год бабушка с дедушкой снимали дачу в одном из посёлков Карельского перешейка: озеро, хвойный лес, ягоды и грибы – незатейливое времяпровождение моих каникул. Лишь разовый выезд в пионерлагерь и парочка визитов к родственникам-знакомым в другие края разнообразили мои летние каникулы.

Но, когда у меня появилась своя семья, летний отдых для всех, особенно для детей, стал у нас главной проблемой: собственная дача мерещилась только в мечтах.

Я с одной или обеими дочками уезжала на каникулы в разные края нашей тогда огромной страны. Иногда покупали туристические путёвки, иногда ездили дикарями. Я побывала с ними в Белоруссии и Литве, в Подмосковье и в Закарпатье, и на разных черноморских курортах Кавказа и Крыма. Объездила почти всю Европейскую часть СССР. Но этими поездками я могла закрыть только один из трёх каникулярных месяцев наших детей, ведь мой отпуск составлял двадцать четыре рабочих дня. В свою очередь муж забирал детей и ехал к себе на родину, в маленький городок Белоруссии. Там его и внучек откармливала картофельными драниками белорусская бабушка Наташа. Моя мама не соглашалась жить на съёмных дачах с девочками и обычно проводила отпуска в санатории, подлечивала здоровье. Когда мои дочки подросли, на одну-две смены их стали отправлять в пионерский лагерь.

Так и перебивались, дробя лето на куски. И лишь однажды мы сняли дачу на весь сезон. Мы состыковали с мужем наши отпуска так, чтобы охватить почти все три летних месяца. На работе мне удалось дополнительно к очередному отпуску выбить две недели за свой счёт.