Половинный код. Тот, кто убьет

Он молчит, зачерпывает одной рукой снег, просыпает его меж пальцев.

И говорит:

— Меркури собиралась дать тебе три подарка, я полагаю.

— Да.

— Что она хотела взамен?

— Кое-какую информацию.

— Что-то дешево для Меркури.

— И еще кое-что.

— Дай угадаю… Это несложно: она хотела моего уничтожения. Меркури очень предсказуема.

— Но у меня нет намерения тебя убивать. Я так ей и сказал.

— И она согласилась?

— Кажется, она решила, что я потом передумаю.

— А! Ну, тогда она позабавилась бы, пытаясь заставить тебя переменить решение.

— Значит, ты мне веришь? Я не убью тебя.

— Я пока не знаю, чему верить.

А я не знаю, что сказать. Нельзя ведь просить кого-то о трех подарках. Так не делают. И я молчу, но, раз он пришел в мой семнадцатый день рождения, то, наверное, он пришел именно за этим? Или нет?

— Какая ей была нужна информация?

— Кое-что о Совете и моих татуировках. Я ничего ей не сказал.

— Не люблю я татуировки.

Я протягиваю руку и показываю ему ту, что у меня на тыльной стороне ладони, и ту, что на пальце. Они сине-черные, а моя кожа в темноте кажется молочно-белой.

— Они хотели использовать мой палец, чтобы сделать из него ведовскую бутылку. Чтобы заставить меня убить тебя.

— Значит, мое счастье, что твой палец еще на месте. Твое счастье, что ты не рассказал всего Меркури. Думаю, она уже отрезала бы твой палец.

— А еще ей был нужен Фэйрборн.

— Ах да… где он?

— Роза украла его у Клея, но… все пошло не так. Ее застрелили Охотники. А я потерял Фэйрборн.

Молчание.

Он опускает глаза, тянет себя за нос двумя пальцами.

— Вот тут мне уже куда труднее тебе поверить. Где именно это произошло?

— В лесу, по пути сюда. — Тут я ощущаю в боку такую боль, что весь вздрагиваю. — Меня отравили или что-то в этом роде.

— В чем дело? Ты ранен? — спрашивает он, наклоняясь ко мне. Голос у него встревоженный. Встревоженный! От радости мне хочется плакать.

— Меня подстрелила Охотница. Я залечиваюсь, но все начинается снова. Пуля еще там.

— Нам надо ее достать.

— Больно будет.

— Несомненно. — Теперь его голос насмешлив. — Покажи.

Я расстегиваю куртку, затем рубашку.

— Снимай их. Ложись на снег.

Когда я снимаю рубашку, он встает, обходит меня кругом и берет в руки нож, подаренный Габриэлем.

— Что это такое? — И он проводит по моей спине пальцем. Странное ощущение, когда его палец касается моей кожи. Руки у него холодные, как снег.

— Шрамы.

— Вижу. — Он снова усмехается, чуть слышно. — Кто их сделал?

— Киеран О’Брайен, Охотник. Это было давно.

— Для кого-то и тысяча лет небольшой срок. — Он проводит по моей спине своей шершавой ладонью, и его прикосновение оказывается на удивление нежным.

— Ладно… ложись. Не двигайся.

Он не торопится.

Я стискиваю зубы; ощущение такое, как будто мое мясо снимают с ребер, словно кусок курятины с косточки. Но мясо сидит на удивление крепко.

Я начинаю считать. После девяти цифры становятся ругательствами.

Потом боль прекращается.

— Пуля засела позади ребра. Трудно было достать. Теперь можешь заживляться.

Я так и делаю, чувствуя, что он смотрит, как быстро затягивается моя рана.

Начинается знакомый зуд, и я понимаю, что без пули в теле исцеление идет значительно лучше.

Я хочу встать, но отец хватает меня сзади за волосы и тянет мою голову вверх. Его колено стоит на моей спине, нож у моего горла. Сначала он проводит по нему плоской стороной лезвия, потом поворачивает нож режущим краем к коже. Я еще не зарезан.

— Твоя жизнь принадлежит мне, Натан.

Нож так близко, что я не осмеливаюсь даже сглотнуть. Моя спина изогнута назад так, что вот-вот переломится.

— Однако сегодня я в настроении дарить, а не отнимать, так что прими от меня свою жизнь как подарок.

Он отпускает мои волосы, и я падаю на землю. Но тут же встаю в снегу на локти и колени, думая: неужели он все-таки это сделает? Такой подарок считается? И который сейчас час?

Я оборачиваюсь: он сидит рядом со мной, скрестив ноги. Он и правда в костюме, но без галстука, верхняя пуговица рубашки расстегнута. Лицо еще в тени.

Я надеваю рубаху и сажусь, скрестив ноги, напротив.

Он протягивает мне пулю.

— Держи… еще один подарок. Может быть, он научит тебя быть осторожнее с Охотниками.

Пуля круглая, металлического зеленого цвета, с вырезанными на ней метками.

— Наука фейнов в сочетании с магией ведьм. Не самая изысканная штука, но убивает не хуже всякой другой.

Судя по его голосу, он опять о том же.

— Я тебя не убью. Мэри рассказывала мне о видении. Я тебя не убью.

— Увидим. — Он наклоняется ко мне и очень тихо говорит: — Время покажет.

— Меркури, правда, не сдастся.

— Она считает, что я поступил с ней несправедливо. И, наверное, она права. А еще она думает, что это я привел Охотников сюда, но ты ей скажешь, что нет. Я никогда бы не поступил так с ней. Охотники очень хороши, Натан. Им не нужна моя помощь. Скажи ей, что они нашли способ распознавать ее проходы в пространстве. Пусть будет осторожнее впредь.

— Я скажу ей, если увижу ее. Но…

Разве он не хочет, чтобы я ушел с ним?

Молчание. Неподвижность. Снежинки ждут.

— Что теперь? — спрашиваю я.

— Между нами?

Я киваю.