Половое воспитание Августа Флана

Три слова описывали в толковом словаре это действие: «онанизм», «мастурбация» и «рукоблудие». (И было еще одно слово — «малакия», которого никто не знал.) Все три означали одно и то же — «самоудовлетворение». По какой-то причине — то ли из-за количества грязных слухов, то ли из-за непристойности и порочности действия — Август дал себе слово никогда этим не заниматься. И он честно сдержал его… до начала девятого класса.

В сентябре Август шел в восьмой класс. Желания тела и девичьей плоти становилось все настойчивей, тревожней и невыносимей.

Самая близкая дружба у Августа была с сестрами Златой и Зариной. Вообще дружба с девочками у Августа была гораздо крепче и дольше, чем с мальчиками.

Их квартиры к тому же находились рядом, на одном этаже. Зарина — старшая сестра — училась в десятом классе. Она поражала Августа — худая, стройная, дикая — своей экзотической красотой. Златка была его ровесницей, соратником, конфидентом, заговорщиком и, после отъезда Зарины в столичный университетом, ближайшим другом. А пока — «боевой подругой». Они трепались в день как минимум два раза по телефону и три раза украдкой на лестнице.

Мать сестер, истая мусульманка, категорически запрещала дочкам любое общение с противоположным полом. Даже посредством взгляда. И не разрешала Августу совершенно показываться им на глаза в шортах. По поводу чего дочки дружно хохотали, копируя ее акцент, но делали вид, что слушаются. За ними стояло большое приданое, мать была из рода кавказских князей. Хотя, говорят, никаких кавказских князей не было.

А сестрички были свежи, хороши, необычны, модны, привлекательны, забавны и совсем не похожи на других кавказских девушек.

Впрочем, автор нарисует их восхитительные портреты чуть позже.

Глава 5 Лаура

Мы свято верим, что наша первая любовь — последняя, а последняя любовь — первая.

Город был подвержен своим страстям и своим модам… Златка была модница, одна из первых в городе. В этом сезоне все сходили с ума по водолазкам. Обтягивающим, тонким свитерам под горло с отворачивающимся воротником-стойкой. Водолазка — была писк, крик и визг, мечта наступающего сезона. В городе было всего две настоящих водолазки: одна — у диктора центрального телевидения Луизы Дачаевой, другая — у известного фарцовщика Иналика, с которым встречалась соседка Августа по парте Наташа Сотникова. Она была привлекательной блондинкой с двумя метрами распущенных золотых волос, от которых сходил с ума темноглазый Иналик.

Водолазки были безумно дорогим удовольствием, белая стоила 45 рублей, что составляло колоссальную сумму, примерно половину месячной зарплаты инженера. Цветные стоили вдвое больше. Это дорогое одеяние также называлось — «бонлонка», «гольф», и «батник». Златка насела на Августа, как львица, и добивалась, чтобы через Наташку он выбил по блату из Иналика две водолазки — ей и себе.

— Додуши свою Сотничиху, она с тебя глаз не сводит и в гости приходит. Пусть не целует Иналика на скамейке на аллейке, пока не достанет!

У Златки было хорошее девичье чувство юмора.

— А мне что за это? — пошутил Флан и тут же пожалел.

— Ах ты нахал, а дружба, а соседство, а подкормки жратвой, когда твоих родителей нет. А твоя ближайшая подруга Зарина — моя сестра!

— Я только пошутил! — поднял руки вверх Август.

— Не шути так. С любовью к шмоткам не шутят! — засмеялась Златка. Потом серьезно задумалась.

В это же время вошли в моду длинные, до колен, вельветовые кардиганы, без пуговиц и без рукавов.

— Ладно, достанешь к Первому мая водолазку, сошью тебе кардиган, если вельвет купишь.

У Златки уже был длинный жилет шоколадного цвета. Август мечтал о черном, так как темно-синего, его любимого цвета, во всем городе в продаже не было. Августу пришлось дать слово, так как о кардигане он мечтал уже полгода. Но со скользким Иналиком ему совсем не хотелось иметь дело.

И вот почему: прошлой осенью обалденно модным стали плащи «болоньи» темных цветов. В городе было не больше пяти таких плащей: на паре спекулянток, курсирующих в столицу за товаром и дефицитными вещами, на единственном сыне председателя совета министров, а также еще на паре-другой знаменитостей. И, конечно, у Иналика: с него начиналась мода, у него уже зимой была единственная на весь город дубленка.

Август напрягся в том октябре невероятно и через какие-то немыслимые, неведомые каналы достал два плаща «болоньи»: темно-синий — себе и шоколадный — Златке. Одинакового цвета ни в коем случае было нельзя. Они ходили в школу почти всегда вместе. Плащи стоили девяносто рэ, и то по большому блату. Что составляло месячную зарплату того же милого инженера. Августик две ночи и два дня упрашивал отца, и если б не мама, которая была без ума от сына, он бы ни за что не упросил.