В первые годы жизни полушария, как считают, в известной мере эквипотенциальны, а специализация их в онтогенезе проходит через разные в зависимости от пола критические периоды [Gaillard F., 1980]. Мнение об изначальной эквипотенциальности требует, однако, осторожного отношения, так как может быть обусловлено неучтенными особенностями организации парного функционирования полушарий. Так, половые особенности межполушарного взаимодействия при восприятии и запечатлении информации выражены достаточно отчетливо уже у детей, а во взрослом возрасте степень асимметрии выше у мужчин [Коновалов В. Ф., Отмахова Н. А., 1984].
Правое полушарие уже в эмбриогенезе более уязвимо, чем левое [Чуприков А. П. и др., 1976]. Если учесть более высокую уязвимость мужского пола вообще, более позднюю специализацию правого полушария у девочек, то можно заключить, что преобладание у мальчиков минимальных мозговых дисфункций, гиперкинетического поведения, психомоторной нестабильности связано с половым диморфизмом [Исаев Д. Н., Каган В. Е., 1986а].
Латерализация функций проявляется и на поведенческом уровне (подробнее см. Д. Н. Исаев, В. Е. Каган, 1986а). В обсуждении же психосексуальной дифференциации важно, что динамика становления парного функционирования полушарий входит в систему детерминант этой дифференциации, включаясь в структуру половой дифференцировки мозга.
Образ тела. В нашей модели линия В1–4 соответствует образу тела. Исходная точка этого развития (В1) представлена генитальной морфологией — конвенциональным полом, определяющим отношение к новорожденному как к мальчику или девочке, придающим средовым влияниям полоспецифический характер, начиная с первых дней жизни.
В раннем возрасте оценка ребенком своей генитальной морфологии и сопоставление ее с морфологией другого пола входят в формирование образа тела (физического «я», физической аутоидентичности). Исследуя свое тело и доставляемые разными его частями ощущения, знакомясь с функциями разных частей и органов своего тела («Это что? Это глазки. Зачем глазки? Чтобы смотреть» — адресованные ребенку монологи взрослых или диалоги с ним подобного содержания обычны для возраста 1–2 лет), осмысливая наличие аналогичных органов и функций у других людей, ребенок неизбежно «натыкается» на проблему генитальных различий. Он постепенно узнает, что мальчики и девочки в этом смысле устроены по-разному, по-разному мочатся и т. д. Трогая свои половые органы, ребенок знакомится с более или менее приятными ощущениями от них. Эта информация — составная часть образа своего тела, физического «я» — всегда «я» мальчика или «я» девочки.
Примерно до 5–6 лет еще могут возникать недоумения по поводу генитальных различий, допускается возможность потерять их, обрести другие половые органы. В этом возрасте угроза взрослого «отрезать», «зашить», «переделать» или «превратить» ребенка в существо иного пола воспринимается еще буквально. 3. Фрейд характеризовал этот этап завистью девочек к наличию у мальчиков полового члена и страхом кастрации у мальчиков; это, однако, не существо переживаний ребенка, а метафора взрослого сознания.
После 5–6 лет телесная идентичность мальчиков и девочек становится необратимой. Физические отличия мальчика от мужчины и девочки от женщины могут казаться ребенку неизмеримо больше, чем различия между сверстниками и сверстницами, но ребенок уже знает, что он навсегда мальчик или девочка и, когда вырастет, будет мужчиной или женщиной.
В пубертатном возрасте с его мощными биологическими детерминантами телесная организация и генитальная морфология претерпевают специфическое развитие. Стадиальность этого развития оценивается по критериям J. Tanner (табл. 2).
С пубертатной морфологией, развивающейся физиологией пола связана реорганизация образа тела, в которой важен и сам факт изменений, и их темп, и маскулинный или фемининный характер. С завершением пубертатной перестройки образ тела в основных своих чертах стабилизируется на взрослом уровне. Реорганизация образа тела и ее рефлексия становятся своего рода равнодействующей объективных физических изменений, индивидуальных особенностей психики и психологии, культуральных стереотипов физической маскулинности — фемининности.