Положение человека в Космосе

Ясно, что это второе понятие человека должно иметь совершенно иной смысл, совершенно иное происхождение, чем первое понятие, означающее лишь малую область рода позвоночных животных ^*. Я хочу назвать это второе поня­тие сущностным понятием человека,в противоположность первому понятию, относящемуся к естественной системати­ке. Правомерноли вообще это второепонятие, которое предоставляет человеку как таковому особое положение, несравнимое с любым другим особым положением какого-либо рода живых существ,— это и является темойнашего доклада.

I

Особое положение человека может стать для нас яс­ным только тогда, когда мы рассмотрим все строение био­психического мира. Я исхожу при этом из ступенейпсихи­ческих сил и способностей, постепенно выявленных наукой. Что касается границы психического, то она совпадает с границей живого вообще ^{* *}. Наряду с объективными сущ­ностно-феноменальными свойствами вещей, которые мы называем живыми(здесь я не могу рассматривать их под­робно; например, самодвижение, са^оформирование, са-ли/дифференцирование, самоограничение в пространствен­ном и временном отношении), существенным их признаком является тот факт, что живые существа суть не только предметы для внешних наблюдателей, но и обладают для

[33]

себя-и внутри-себя-бытием(Fursich-und Innesein) , в кото­ром они являютсясами себе (inne werden ) ⁴ .

Самую нижнююступень психического, которое, таким образом, объективно (вовне) представляется как «живое существо», а субъективно (вовнутрь) — как «душа» (од­новременно это тот пар, которым движимо все,вплоть до сияющих вершин духовной деятельности, и который сооб­щает энергию деятельности даже самым чистым актам мышления и самым нежным актам доброты) , образует бес­сознательный, лишенный ощущения и представления «чув­ственный порыв»(Gefuhlsdrang). Как показывает уже само слово «порыв», в нем еще не разделены «чувство» и «влече­ние», которое как таковое всегда обладает специфической целенаправленностью «на» что-то, например на пищу, по­ловое удовлетворение и т. д.; простое «туда» (например, к свету) и «прочь», безобъектное удовольствие и безобъект­ное страдание, суть два его единственных состояния. Но чувственный порыв уже четко отличается от силовых полей и центров, лежащих в основе внешних сознанию образов, которые мы называем неорганическимителами; за ними ни в каком смысле нельзя признать внутри-себя-бытие.

Эту первую ступень душевного становления, как она предстает в чувственном порыве, мы можем и должны от­вести растениям ^* .Но речь отнюдь не идет о том, что­бы, подобно Фехнеру ⁵, наделить растения ощущением и сознанием. Кто, подобно Фехнеру, рассматривает «ощуще­ние» и «сознание» как простейшиеэлементы психическо­го — что неверно,— тот должен был бы отказать расте­ниям в одушевленности. Правда, чувственный порыв ра­стения уже соотнесен с его средой, с врастанием в среду по направлениям «вверх» и «вниз», к свету и к земле, но соотнесен только с неспецифицированным целым этих на­правлений среды — с возможными для них сопротивления­ми и действительностями(важными для жизни организ­ма), но не с определеннымистимулами и составными ча­стями окружающего мира, которым соответствовали бы особые чувственные качества и образныеэлементы. Расте­ние, например, специфически реагирует на интенсивность световых лучей, но не на разные цвета и направления лу-

[34]

чей. Согласно новейшим детальным исследованиям гол­ландского ботаника Блау растениям нельзя приписывать никакихспецифических тропизмов, никакого ощущения и даже зачатков рефлекторной дуги, никаких ассоциаций и условных рефлексов, и именно поэтому — никаких «орга­нов чувств», как их попытался наметить в обстоятельном исследовании Хаберландт ⁶. Вызванные раздражениями движения, которые раньше связывали с такими вещами, оказались частью общих движений ростау растений.