Положительный (СИ)

Я хочу его. Хочу своего брата, так откровенно и доверчиво прижимающегося ко мне всем телом. И когда он тянет вниз мои трусы, я не сопротивляюсь, позволяя.

Мне нравится чувствовать его подрагивающие пальцы на своей коже.

Опускаю ладонь на его пах, глажу, одновременно жадно целуя в шею. Саня хнычет что-то, трется об мою руку, похоже, уже плохо соображая.

Теперь всю ситуацию контролирую я. И мне нравится чувствовать эту власть над братом. В кои-то веки он слушается.

Глажу его, дрожащего от возбуждения, ладонями, не имея сил оторваться. Целую, оставляя алые следы на плечах, шее, подбородке... Саня тянет ко мне худую руку, и я прижимаюсь губами к его ладони.

Соскальзываю, наконец, пальцами под резинку его трусов, обхватываю пальцами член, оттягиваю крайнюю плоть, а потом стягиваю с мелкого ненужную, как настойчиво утверждает мой нижний мозг, тряпку и опускаю ладонь на Санину задницу. Чуть сжимаю пальцами бархатистую кожу, пробираюсь пальцами в ложбинку меж ягодиц. Там Саня теплый и гладкий. Крышу срывает окончательно.

А потом...

Потом мелкий, тяжело дыша мне в губы, наощупь достает откуда-то из-под подушки синий квадратик презерватива.

И именно это спасает ситуацию. Я вдруг прихожу в себя, снова начиная соображать.

Осознание того, что я творю – оглушает, словно ведро ледяной воды, без предупреждения вылитое на голову.

– Сань... – осторожно вынимаю презерватив из его пальцев, – что ты делаешь?

Мелкий вздрагивает, смотрит затуманенными глазами. Волосы растрепались, челка лезет в глаза. Отвожу от его лица светлые прядки и целую в лоб.

– Пожалуйста! – похоже, Саня начинает понимать, в чем дело. И я чувствую, как его трясет.

И вдруг понимаю, что ему страшно. Страшно до такой степени, что на висках выступила испарина.

Идиот малолетний...

– Ты же хочешь! – тянется ручонкой к моему все еще стоящему члену.

– Сань, – перехватываю тонкое запястье и отвожу его руку в сторону, – остановись. Ты... не понимаешь, – бля, да как ему это сказать-то? – Тебе будет больно.

– Я знаю, как это, – на губах мелкого появляется злая улыбка. – В меня поместилось два члена, знаешь? И уж от одного...

Мать твою!

Меня передергивает. Остатки возбуждения мгновенно исчезают. Зажимаю его рот рукой, заставляя замолчать.

Саня вздрагивает, его глаза вмиг наполняются слезами.

Что же я, блядь, за урод?!

А мелкий все же вырывается и срывающимся голосом выдыхает:

– Тебе противно, да? Это из-за того, что у меня ВИЧ? Или потому что они...

У меня перехватывает дыхание. Обнимаю его, прижимаю так крепко, что это больно. Саня бьется в моих руках, кричит что-то истерично, но я гораздо сильнее его, ослабленного всем этим адом терапии, так что я просто держу его, пережидая истерику.

– ...и тогда я просто вскрою вены, – тихо говорит Саня и замолкает. И от этих негромких слов меня пробирает холодом. Словно я стою у заброшенной могилы зимой.

– Что за хуйню ты несешь? – не узнаю своего хриплого голоса.

– Почему ты не хочешь со мной?.. – Саня заминается, не зная, похоже, как продолжить.

– Я хочу, – наверное, тот момент, когда можно было соврать или честно сказать нет, давно прошел. Да и я сам не вижу смысла отрицать очевидное, какой бы жуткой ни была реальность. – Но не стану.

– Почему? – тихо спрашивает мелкий, утыкаясь лбом мне в плечо.

– Потому что мы братья, Сань, – глажу его по голове. – Потому что тебе шестнадцать. Я просто не могу.

– Я тебя люблю, – и я чувствую, как по моему плечу, куда уткнулся мелкий, катятся теплые капли.

– Я тебя тоже, – а что я еще могу ответить?

– Ты никогда не сделаешь мне больно, – гладит пальцами мою руку.– Я знаю.

– Не в этом дело, – качаю головой. – Не только в этом. Я не хочу, чтобы...

– Ты сделаешь это, – Саня поднимает глаза, и в серой глубине я вижу свой приговор. – Нам это нужно, Жень.

Молча целую его в уголок рта и откидываюсь на подушку. Мелкий устраивается рядом и затихает.

Я уверен, что сегодня не засну.

_____________________________________________________

The Elder Scrolls III: Morrowind – Main Theme

Ставим на повтор.

Глава 12.

Вера явилась в половине седьмого вечера. Как раз тогда, когда мы с Саней ели только что сваренное мной подобие фасоли, которая, естественно, превратилась в кашу – я забыл о ней на два часа. И то, что она не пригорела – было чудом.

Впрочем, попробовав содержимое кастрюли, я пришел к выводу, что оно вполне съедобно и, разложив фасоль по тарелкам, пошел звать мелкого.

Тот минут пять отнекивался, но, в итоге, все же пришел на кухню и уселся за стол, не отрываясь от телефона.

Увидев то, что я положил ему в тарелку, Саня тут же сморщился и поинтересовался, из чего сделан наш сегодняшний ужин. Услышав про фасоль, он долго ковырял кашу в тарелке ложкой, и как раз когда он все же поднес ее ко рту, раздался звонок в дверь.

Я под недоуменным взглядом мелкого отложил ложку и отправился открывать.

И вот теперь мы сидим за столом, дожидаясь, пока Вера разрежет принесенный ею же торт.

– А почему я не знала, что у тебя есть брат, Жень? – интересуется она, одновременно ставя передо мной тарелку с куском торта.