Положительный (СИ)

Вера хлопает дверью, и я остаюсь на кухне в гордом одиночестве.

А потом я вдруг слышу подозрительный шум. Будто бы в ванной включена вода. Вода. В ванной.

Простреливает каким-то паническим страхом. Вмиг вспоминаются и вчерашние слезы младшего, и отчаяние в глазах, когда он стоял здесь, на кухне. И то, что говорил мне врач о депрессии и суициде.

А ведь мелкий только вчера заикался об этом!

Я совершенно пропускаю тот момент, как оказываюсь у двери в ванную. Дергаю ручку в глупой надежде, что защелка не закрыта.

Естественно, дверь не поддается.

– Сань! – стучу ладонью по створке. – Мелкий!

Ответом мне служит тишина. И я чувствую, как сдавливает в груди сердце. Такое, знаете, отчетливое чувство паники, когда не понимаешь, что делать.

– Сань, открой дверь! – теперь стучу уже кулаком. – Быстро!

И снова только шум воды. Он либо издевается, либо...

Заношу руку, чтобы постучать еще раз, уже решив, что если сейчас мелкий не откроет дверь, я ее просто вышибу, и створка открывается сама.

Саня стоит на мокром кафеле, весь в капельках воды, абсолютно голый, но самое главное – целый и невредимый. На плече остатки мыльной пены.

– Чего тебе? – интересуется зло.

– Почему ты не открывал? – поистине идиотский вопрос.

– Вот я, бля, весь в геле для душа полезу тебе открывать, – некрасиво изгибает губы мелкий. – Если тебе приспичило отлить, когда я моюсь, я не виноват. Скажи спасибо, что пустил сейчас.

Господи, какой я придурок.

– Сань... – тяжело сглатываю и делаю шаг.

– Что ты хочешь? – мелкий синхронно со мной отступает. Только вот сзади раковина, в которую он упирается задницей.

– Прости, – осторожно касаюсь пальцами его предплечья. – То, что произошло на кухне... Ты не должен был этого видеть.

– А за что здесь извиняться? – Саня отдергивает руку. – Это же нормально. Ты поцеловал девушку, доказал себе, что не педик. Я не в претензии.

Доказал...

Только вот не совсем то, что хотел. Совсем не то.

– Я мудак, Сань, – констатирую факт.

– Какая новость, – дергает плечом мелкий. – Еще что-то? Мне уже холодно.

– Иди домывайся, – отступаю на шаг, позволяя младшему отойти от раковины.

– Не свалишь? – он хватается рукой за стену, чуть пошатываясь. Понятно, опять голова. Ну, да, с приема Трувады уже прошло два часа, все правильно.

– Чтобы ты здесь упал? – прислоняюсь к стене, наблюдая, как мелкий с трудом забирается в ванну.

– Не беспокойся, сегодня я не стану резать вены, – дергает уголком рта Саня. – Ты же поэтому так паришься? Не надо. Я понимаю, что тебе не нужен труп в ванной.

Ох ты, господи...

Молча подхожу ближе и неуверенно веду пальцами по плечу мелкого, случайно задевая шелушащееся пятно. Кожа мокрая, а потому на ощупь не шершавая. Это просто розовое пятно. Как и на спине с шеей. На предплечье раздражение исчезло.

– Заметил, да? – Саня изворачивается, пытаясь увидеть пятно без зеркала. – Гадость.

– Это пройдет, – зачесываю назад его мокрые волосы. – На руке уже нету.

Саня бросает взгляд на свое предплечье и робко улыбается. Глажу его по щеке, стирая прозрачные капли воды. Задеваю большим пальцем губы, зацепляя слегка отслоившуюся от влаги кожицу.

Мелкий замирает, и, похоже, даже не дышит. В его расширенных зрачках я вижу свое отражение. Мокрые ресницы подрагивают, и эта чертова тонкая венка под глазом...

Невольно облизываю губы, тянусь к брату. Сейчас мне не нужно наклоняться, мелкий стоит в ванне, а потому его губы ровно напротив моих.

– Зачем? – как-то горько спрашивает младший. – Чтобы потом опять сказать, что мы братья и свалить?

– Мы братья, но я не свалю, – говорю это и, наконец, накрываю его губы своими.

Саня вздрагивает, но через секунду расслабляется и позволяет мне.

Целую его осторожно, наверное, это и называют нежно. Мелкий обнимает меня руками за шею и тянет ближе. И шепчет, чуть задыхаясь:

– Пожалуйста, Жень...

– Что? – скольжу ладонью по его влажной от воды спине, не решаясь опустить ее ниже.

– Обещай, – берет меня за руку и опускает ее на свои ягодицы.

В ответ наощупь сдергиваю из сушилки полотенце и закутываю в него Саню, вытирая. Когда прохожусь тканью внизу живота, случайно задеваю уже стоящий член мелкого. Всхлипывает, пронизанный волной дрожи.

– Вылезай, – помогаю ему выбраться из ванны и тяну за собой в комнату.

Все же хорошо, что я закрыл там окно.

– Подожди, – Саня делает шаг к раковине, открывает створку шкафчика и достает с полки детское масло, которым я мазал зимой руки, чтобы не обветривались, и презерватив, единственный оставшийся в коробке, потому что новую упаковку я так из машины и не принес.

Прикусываю губу, разглядывая этот набор.

В аду меня наверняка ждет целый ряд кровавых аттракционов.

***

Едва мы подходим к постели, мелкий присаживается на край и поднимает на меня глаза. Волосы у него уже слегка высохли, торчат в беспорядке в разные стороны. И я почему-то думаю, что, когда челка не скрывает половину его лица, Саня выглядит совсем ребенком.

Совершенно бессмысленное наблюдение.

– Сань, ты уверен, что хочешь этого? – не решаюсь сесть рядом. Так и стою напротив, глядя на младшего сверху вниз.