Польша против Российской империи: история противостояния

Желаем полного успеха этому предположению, которое свидетельствует, как серьезно нашим обществом принимается современное положение дел и как мало походит пробудившийся в нем патриотический дух на ту гнилую апатию, которая не хочет шевельнуть пальцем, пока не грянет гром, и которая только в том и полагает патриотизм, чтобы с варварской расточительностью обещать страшные жертвы, которых можно было бы избежать благовременной энергией и которые действительно придется приносить благодаря этой апатии, неспособной ничего предусмотреть, ничего сообразить и ничего сделать без тукманки по лбу.

Предполагаемая организация местной городской стражи, предпринятая вовремя, обойдется без отягощения и без пожертвований для жителей. Войска наши еще, слава Богу, на месте, и нет надобности обременять местную стражу всеми теми обязанностями, которые лежат на войсках. В настоящее время достаточно было бы только самого факта организации, а служебные тягости были бы еще впереди, в возможности еще довольно отдаленной. Достаточно было бы этим стражам только приучаться к отправлению обязанностей, которые теперь лежат на военном гарнизоне, достаточно было бы собираться в определенные дни и часы для выправки, привыкать к точности и дисциплине, по очереди ходить патрулями и т. п. Всякий без отягощения, весело и бодро, нес бы эту повинность, которая, сверх своей важной практической цели, внесла бы некоторое разнообразие в нашу монотонную городскую жизнь и связала бы обывателей новым общим интересом. Эта организация послужила бы поддержкой и добрым употреблением для возбужденного народного чувства. Пробудившийся патриотизм есть чистое золото, и грешно было бы не воспользоваться им. Такими минутами возбужденного народного чувства надобно дорожить, не давать ему испаряться, а постараться кристаллизовать его в каком-нибудь положительном деле. Возбужденное чувство не может долгое время оставаться без пищи, без занятия, без дела. Предполагаемая организация может дать ему эту пищу, может дать ему это дело. Она сосредоточит его, она даст ему простую, но выразительную формулу, простой, но прекрасный символ. Пример Москвы заразителен и обязателен. Он отзовется в целой России, и это новое выражение народного патриотизма более, чем что-либо, в настоящее время может улучшить наше положение в Европе, которая увидит перед собой великую страну, не только спокойную, но и вполне обеспеченную от всяких сюрпризов, свободную в распоряжении своими силами и вполне готовую к обороне.

НАШИ ПОНЯТИЯ, НАШИ ВОЗЗРЕНИЯ — ЗЛЕЙШИЕ ВРАГИ НАШИ, № 117, Москва, 30 мая

Редко в жизни русского народа бывают такие критические мгновения, как теперешнее, — такие мгновения, когда один чуть заметный шаг в ту или другую сторону мог стать виной великого блага или великого зла. К несчастью, мы уже вышли из эпохи бессознательного творчества истории, но еще не достигли полного света во всех отправлениях общественной жизни нашей и находимся в колеблющемся полусвете, в сумерках, которые путают нас в неустановившихся понятиях. Что в прежние времена совершалось инстинктивно, силой вещей, то осложняется теперь сознанием, недостаточным для того, чтоб освещать дело, но достаточным для того, чтоб осложнить и запутать его, привести в колебание и исполнить всяких недоразумений. Наше общественное сознание, наше разумение, наши идеи не вытекли прямо из жизни, а сложились особо из разнородных элементов, собравшихся отовсюду, — и все это носится над нашей жизнью, для того чтобы сбивать ее с пути, затруднять ее ход и помрачать тот внутренний свет, который инстинктивно управляет ее движениями. Наши понятия, наши воззрения — злейшие враги наши; они пуще всего сбивают нас с толку, заводят не туда, куда показывают, и дают не то, что обещают. Они коварно подставляют нам один предмет вместо другого, и мы в полной уверенности, что поступаем разумно, можем совершить дела крайнего неразумия, можем сделать то, чего не хотим сделать, и попасть туда, куда не хотим попасть, можем готовить себе пагубу, утешая себя мыслью, что спасаемся от всех бед в тихом пристанище. Мы заносим руку на врага; не тяжко ли подумать, что вместо врага мы поразим самих себя, а враг останется в стороне — и злобно насмеется над нами? В самом деле, не случается ли сплошь и рядом видеть, как люди, сами того не подозревая, совершают над собой дело своих врагов? Да избавит нас Бог от подобной смуты, да избавит Он наше Отечество от бедствий, которые могут постигнуть его, от вольной или невольной, сознательной или бессознательной ошибки!