Польша в XX веке

В отличие от Ватикана, который запоздало, но резко протестовал, католический епископат Польши отступил. В специальной декларации он открещивался от антигосударственной деятельности, осуждал «факты, выявленные в процессе епископа Келецкого Чеслава Качмарека», выступал за консолидацию общества во имя «обеспечения силы и стойкости Польши», призывал верующих «молиться за Костел, его Иерархию и Польскую народную республику». Правительство, со своей стороны, обещало заботиться о конституционных правах граждан «в области религиозных свобод и свободы совести»[1004].

Между тем по ультимативному требованию власти и под угрозами арестов епископат 28 сентября был вынужден избрать исполняющим обязанности примаса Польши Лодзинского епископа М. Клепача, человека способного к взаимодействию с государством. 17 декабря 1953 г. члены епископата принесли присягу на верность Польской Народной Республике. Во избежание дальнейших репрессий епископат уступил в самом серьезном вопросе внутренней независимости церкви. Это позволило правительству в 1954–1955 гг. активно вмешиваться в кадровую политику епископата и продолжать наступление на его позиции, прежде всего в школе. Если в 1952/53 учебном г. уроки религии отсутствовали приблизительно в 50 % начальных и общеобразовательных школ, то в 1955/56 г. эти цифры составили соответственно около 80 и свыше 90 %. Из школ, больниц и тюрем повсеместно исчезали религиозные символы. К середине 50-х годов были упразднены теологические факультеты в Варшавском и Краковском университетах. Закрылась подавляющая часть католических школ при монастырях, разворачивалась ликвидация самих монастырей. Руководство страны запланировало в течение полутора лет заменить власти в 18 из 25 диоцезов и администратур римско-католической церкви, деятельность которой все больше ограничивалась территорией храмов[1005].

Таким образом, ПОРП реализовала в церковной политике задачи, поставленные съездом в 1948 г. Польский епископат во имя сохранения церковного института и выполнения обязанностей перед верующими был вынужден, как и Русская православная церковь в СССР, принимать навязанную ему модель отношений с государством. Потеснив костел на политическом и государственном уровнях, партии удалось ликвидировать многие проявления его реального мировоззренческого и нравственного влияния на нацию. Но костел сохранил сферу национально-духовного общения с верующими, где был сильнее партийной власти, зависимой от Москвы. Он воздействовал на патриотическое сознание прихожан, оберегал глубинные, вековые основы веры абсолютного большинства поляков, их привязанность к католическим ценностям и доверие к духовенству.

Таким образом, рубеж 40-50-х годов стал временем, когда в Польше происходил переход от партийной гегемонии во власти с применением ряда авторитарных приемов (ППР) к полноте обладания ею (ПОРП), к всеохватному, «по Сталину», контролю партии в стране. Феномен политической монополии ПОРП сложился в начале 50-х годов. При содействии СССР были созданы «несущие» элементы советской модели организации общества. Сформировался корпус носителей этой власти – партийно-государственная номенклатура. Была выстроена, подобная советской, структура управления, посредством которой осуществлялась политическая воля партийного клана во главе с высшим руководством. Через подсистему страха создавалась атмосфера относительного гражданского согласия на классовой основе. Устойчивость всей «конструкции» обеспечивал характерный для сталинской модели инструмент воздействия на общество – массовые политические репрессии.

Однако тогда же проявились и существенные отличия польского варианта партийной власти от классического сталинизма. Внедрение советской модели не привело к превращению ПОРП в идеологический монолит, подобный ВКП(б). Власть и управление имели в Польше особые, связанные с историей страны «родовые» черты. Не удалось унифицировать общественные настроения и выковать образ национального вождя. Агитация и пропаганда не замещали многообразия идейной и национально-патриотической убежденности значительной части общества. Не удалось полностью уничтожить частную собственность и индивидуальное крестьянское производство. Не удалось исключить из жизни общества главный вероисповедный институт – Польскую римско-католическую церковь, блокировать ее влияние на массовое сознание. Не удалось идеологически «перековать» принявшую предложенные условия существования интеллигенцию и вытравить традиционные представления о национальных ценностях и интересах страны. Тем самым тотального проникновения партийной доктрины в «толщу» народа, превращения его в управляемую, соответствующую советской модели того времени социальную общность не произошло. Все вместе взятое позволяет считать власть ПОРП не аналогом партийной власти в СССР, а лишь политическим режимом советского типа.