Полшага до мечты

Аня, как обычно, читала Тёмке на ночь и уснула; проснулась где-то часа через два и обнаружила, что во всем доме непроницаемая тьма и тишь, кто-то погасил свет и в ее комнате. Темка сбросил с себя одеяло во сне и разлегся поперек кровати. Он всегда сбрасывал одеяло, поэтому Аня одевала его на ночь в теплую пижаму и носки. Она укрыла ребенка, подоткнула под него одеяло со всех сторон и прислушалась. В доме ни звука. Зато у Ани в голове, словно коварные подстрекатели, бродили непозволительные мысли.

Аня повернулась на один бок, спустя некоторое время — на другой, потом перевернулась на спину, полежала, глядя в потолок… А что, собственно, случится ужасного, если она пойдет и посмотрит на него, он даже не услышит: молодой, здоровый мужчина, после напряженного дня наверняка спит, как сурок.

Она спустила ноги с кровати и нащупала ступнями шлепанцы на полу. Нет, лучше идти босиком, меньше риска попасться на месте преступления. Пошла, неслышно ступая на носки. «Как тать в нощи, — пришло на ум. Аня чуть не прыснула: — Докатилась, пробираюсь крадучись среди ночи в комнату к мужчине, как соблазнитель в фривольном романе».

На секунду Анна замерла на пороге гостиной. Матвей спал на раздвинутом диване; в темноте мало что было видно, лишь горкой белело одеяло.

Сдерживая дыхание, она приблизилась к дивану и склонилась к изголовью. И в следующую секунду оказалась в постели, придавленная жарким молодым телом; тут она окончательно лишилась возможности дышать и здраво рассуждать, чувствовала только, что кожа ее горит и обжигает Матвею пальцы и губы, или это его жар опалил ее с головы до ног, воспламенил ненасытным тяготением каждую клеточку изнывающего тела; должно быть, она сама слилась с ним страстно и самозабвенно, не все ли равно — непреложным лишь было наслаждение, мучительное в своей остроте, возведенное в абсолют…

Кажется, она порывалась кричать, и он закрывал ей рот поцелуем; непростительное легкомыслие поддаться искушению и потерять всякое чувство реальности, когда любовники в доме не одни.

Уже очнувшись, медленно осознавая окружающее, Аня довольно размыто представляла последствия своей необузданности. Отчетливо мыслить мешала разлившаяся по телу нега — тлеющий до поры огонь, потрясший до основания все ее представления о физической близости с мужчиной. Она все еще не в силах была оторваться от Матвея, прижималась лицом к его груди, жадно вдыхала его запах, сознавала, что надо встать и уйти, — и не могла.

— Почему ты не ответил мне в самолете? — едва слышно спросила она.

— Мне бы хотелось, чтобы ты повторила эти слова на земле. Мало ли какие чувства обуревают человека в небе?

— Так ты не поверил…слушай же, вот тебе вся правда: до тебя я не любила ни одного мужчины, и если ты усомнишься в моей искренности хоть на секунду, то жестоко меня обидишь.

— Ты завтра уедешь? — помолчав, спросил он.

— Да. — Она села и стала отыскивать в постели свою рубашку. — Матвей, не требуй от меня немедленного решения. Пойми, я должна как-то разобраться со своей жизнью, все обрушилось на меня разом, голова идет кругом…

— Да, понимаю.

— Мы завтра уедем с Сережей, ведь я ему обещала, он настроился.

— Конечно, Сереже надо пожить вдали от нас.

— Ну что… что…сердце мое… — Она несколько раз поцеловала его в глаза и в губы. — Ты не должен думать обо мне плохо. Дай мне время…мы скоро увидимся и тогда все обсудим. Матвей!..Посмотри на меня, не отводи глаза, ты терзаешь мне сердце. Хорошенькое дело: ты, между прочим, не сказал мне ни слова, а я признаюсь тебе в любви, уговариваю, умоляю, ты хотя бы мог пощадить мое женское самолюбие.

Он обнял и нежно поцеловал ее, не так, как несколько минут назад:

— Тебе нужны слова? Ты сама прекрасно знаешь, что от меня ничего не зависит. Поезжай, не нервничай, я тебя очень, очень люблю, это все, что я могу тебе сказать. — Он потянул у нее из рук рубашку. — Куда ты торопишься? Не уходи пока. Не бойся, никто не проснется.

Глава 7

К Москве подъезжали уже под дождем. Терпеливо ожидавшие своего часа сентябрьские тучи плотно обложили небо и сочились на землю мелкой, непрекращающейся изморосью.

Тёмка к концу пути заснул, примостившись у Сережи на коленях.

Виктор встретил нового родственника с показным радушием — Аня давно научилась разбираться в истинных проявлениях его чувств, но ей было все равно: главное, чтобы Сережа думал, что ему здесь рады.

Вещи Сережи занесли в приготовленную для него комнату — просторную, красиво обставленную, в ней пока не было кровати, только раскладной диван, мебельная стенка с книгами, телевизор, аудио и видео аппаратура.

— Располагайся, твою одежду разложим в гардеробной, сейчас умоемся с дороги и будем кушать.

Сережа отчужденно осматривался, осторожно трогал мебель и вещи, выдвинул пустые ящики массивного письменного стола.

— Пойдем, я покажу тебе квартиру, — сказала Аня.

Паренек сохранял при осмотре неприступный вид, но в ванной комнате юношеская любознательность взяла верх:

— Это джакузи? А как ее запустить?

— Вечером перед сном выкупаешься, я тебе все объясню и покажу.