Польская карта

— Руби канаты, — из-за спины командующего раздался голос Франсуа. — Канаты руби, сгорим. — сам капитан, перемахнув через перилла, спрыгнул на палубу, и принялся шпагой пытаться перерубить канаты, удерживающие вельбот на талях. Слава богу у одного из матросов нашлась абордажная сабля и дела пошли веселей. Капитан Баром помог перебраться в лодку лейтенант-генералу и сам запрыгнуть туда и тут канаты, удерживающие вельбот, поддались и с начавшего крениться флагмана он стал падать в море. К счастью, крен был уже приличный, и высота, с которой вельбот плюхнулся в серое море была небольшой.

— На вёсла, все на вёсла, а то нас сейчас утащит на дно. — В вельботе было человек двадцать, в основным офицеры, толпившиеся на мостики и канониры с одного из палубных орудий.

Дальше всё было как в тумане. Они успели отплыть от переворачивающегося «Флёрона». Буквально в десятке футов от них он грохнулся на бок и немного пробыв в таком положении стал переворачиваться дальше, демонстрируя недавно просмолённые борта ниже ватерлинии.

— Ставь парус. Виктор, бери багор и отталкивай этих собак, они нас перевернут. — Орал прямо над ухом ошалевшего командующего капитан «Флёрона».

И правда с корабля успело спрыгнуть в воду несколько десятков матросов и офицеров и теперь они цеплялись за борт вельбота на самом деле наклоняя его и грозя перевернуть. Счастливчики тут же принялись баграми и абордажными саблями, лежавшими на дне вельбота, отталкивать бывших сослуживцев. Те посылали им проклятья и пытались вновь ухватиться за борт. Лодка опасно накренилась вновь. Ла Люзерн и сам схватил саблю и стал наносить удары по рукам, обрубая пальцы. Только через пять минут, когда матросы поставили парус им удалось отойти от тонущего «Флёрона». Лейтенант-генерал выпустил сабля и обессиленный плюхнулся на дно вельбота, что-то мешало сидеть. Он отодвинулся чуть и глянул. Окровавленная кисть лейтенанта Мориса, которую он сам и отрубил.

— Прости нас, Господь.

— Кхе. Кхе.

Глава 10

Событие двадцать пятое

Не стоит шутить с судьбой: она напрочь лишена чувства юмора.

Эдуард Ворохов

Барон Иван Иванович Остерман — старший брат российского премьер-министра, и по совместительству управляющий герцогством Козель, получив с курьером пакет от младшего брата, прочитал его, сжёг и сел в деревянное резное кресло подумать. Умер герцог Мекленбург-Шверингский. Карл Леопольд свиньёй был преизрядной, орал вечно на свою жену Екатерину Иоанновну, которую Остерман любил как дочь. Жены и детей у Johannа Christophа Dietrichа Ostermannа не было, и к своим воспитанницам — царевнам Екатерине, Анне и Прасковье — дочерям царя Ивана V Алексеевича он сильно привязался. Особенно ему нравилась старшая из девочек — умница Екатерина. Учёба ей давалась легко, а особенно ей нравилась математика, которую обожал и сам Иван Иванович. Изначально его пригласили, как преподавателя царевнам немецкого языка, но он сам всё время расширял свои обязанности при малом дворе. И воспитателем стал, и учителем хороших манер, и европейского этикета, помогал девочкам с выполнением заданий, что выдавали им другие учителя.

Когда Екатерину выдали за герцога Мекленбургского в 1716 году, от которого сбежала уже вторая жена, то, предчувствуя недоброе, Иван Иванович решил не оставлять свою любимую ученицу и уехал вместе с ней сначала в Данциг на свадьбу, а после и в столицу Великого герцогства — Шверин.

Надо честно отметить, что сначала Карл Леопольд Остерману понравился. Он выглядел ухоженным и разбирающимся во многих вещах человеком. Но чем больше жил Иван Иванович в Шверине, тем всё больше понимал, что за внешностью аристократа скрывается деспот и псих. Именно псих. Он мог вспылить по любому поводу, и тогда его поступки были совершенно непредсказуемы. Как-то поссорившись с младшим братом, герцог поджег замок в Грабове, резиденцию своего брата, и в результате выгорела большая часть города. Ветер был в сторону города и начавшийся пожар быстро перекинулся на парк и дальше на соседние дома.

А ещё Остерман понял, почему от мекленбуржца сбежало уже две жены. Он был деспот. И малейшее проявление непочтительности или неповиновения заканчивалось избиением слуг, а войдя в раж он мог ударить или наорать на жену. Пару раз Иван Иванович пробовал заступиться за Екатерину, но тогда гнев герцога обрушивался на самого заступника.