Польская линия

Ишь, какой я молодец, угадал. В заброшенных домах, рядом с кладбищами, нечисть заводится. И в опустевших церквях, если верить Гоголю, тоже. Хорошо, что граждане шпионы не в храме устроились, оттуда их сложнее выковырять.

– Игорь Васильевич, сколько там народу засело? – поинтересовался я. – Человек десять, не меньше?

– Наблюдение доложило, что в доме человек пятнадцать, не меньше.

Я огляделся по сторонам. Убедившись, что нас никто не слышит, спросил:

– И сколько твоих людей? Половина?

Смирнов слегка смутился, покашлял, давая понять, что это не тот вопрос, который стоило обсуждать.

– Неужели больше? Десять? – упорствовал я, не желая, чтобы нас использовали втемную.

– Умный ты человек, Владимир Иванович, и как это жив до сих пор? – покачал головой начальник Смоленского губчека. Вздохнув, нехотя сообщил. – Моих здесь пятеро. Было бы больше, стал бы я тебя на помощь звать? Пять моих, двое тутошних контриков, ждали одного связного, может двух, а вон, как получилось… Ну, будем считать, что агент у меня один.

М-да, что и следовало ожидать. Кажется, товарищ Смирнов вел какую-то свою, весьма интересную игру, предвосхитив создание моим другом Артузовым «Треста». Впрочем, Артур здесь тоже не является «первопроходцем». Вспомним, как при Александре III Охранное отделение и полиция засылали провокаторов в ряды революционно настроенной молодежи, а то и сами создавали псевдотеррористические организации, завлекая в них потенциальных террористов, а потом отправляя их либо на каторгу, либо на виселицу. А «дело царевича Алексея»? Предок трех великих и нескольких известных писателей, выманил беглого сына Петра Великого в Россию, с помощью лжи и увещеваний. Правда, Петр Толстой «проалексеевских» организаций не создавал.

Да и в Европах-то, чем лучше? Сто с небольшим лет назад, герцог Энгиенский, заподозренный Наполеоном в участии в заговоре, был выманен во Францию с помощью женщины, схвачен и расстрелян. Сегодня никто не сможет сказать, замешан ли был принц крови в заговоре, хотел ли он заполучить престол, была ли эта женщина только слепым орудием, или пошла на сделку с французской полицией совершенно сознательно, имитировав собственное похищение, но факт расстрела бедолаги-герцога в Венсенском рву есть исторический факт.

В общем, Игорь Васильевич – умница. Но очень плохо, что «изладив» «антисоветскую» организацию, он не поставил в известность ни коллегию ВЧК (ну, это ладно, коллегия большая, дураков в ней много), ни лично Дзержинского, ни хотя бы Артузова, считавшегося «куратором» польского направления. Начальство, оно может и обидеться, если узнает, а не то, и крамолу в действиях начальника Смоленского губчека найдет. Начальству нашему только дай, крамолу найти. Значит, самое лучшее – не расспрашивать о подробностях операции товарища Смирнова, а свои предположения я могу оставить и при себе, потому что, ежели, Игорь Васильевич расскажет мне все, как на духу, то я обязан сообщить о том Артузову, а то и не просто сообщить, а написать рапорт.

– Кого твой агент вычислил? – поинтересовался я, выделив единственное число.

– Посланника от той дамочки прибыли, от атаманши, – ответил Смирнов, сразу же уловивший подтекст. – Ей же и награбленное надо куда-то сбывать, и боеприпасы нужны позарез. Судя по всему – раньше у нее с военными контакты были налажены, а армия нынче ушла, связи порушились.

– Может, еще и армейских снабженцев за жопу возьмем? – задумчиво предположил я, а потом сам же и ответил. – Ну, как пойдет.

– Точно, – кивнул Смирнов.

Убедившись, что дом полностью окружен, пути отхода через кладбище перекрыты, Игорь Васильевич вытащил из кобуры револьвер и пару раз выстрелил в воздух. Он думает, что там все спят, или привлекает внимание? Теперь бы Смирнову еще рупор, но он обошелся и так, благо, что голос зычный.

– Граждане, дом окружен! Предлагаю вам немедленно сдаться!

Вот, так они и послушались. Сейчас все дружненько выйдут, оружие побросают, и лапки вверх поднимут. Сидят там тихонечко, не стреляют, но чуть что – пальбу откроют.

Игорь Васильевич и сам понимал, что его предложение – только проформа, а все равно придется идти на штурм. Может, в этот момент он пожалел, что не привлек к операции военных. Все-таки, губчека – не спецназ, и не штурмовая группа. На штурм мы пойдем, и контру возьмем, но сколько народу положим?

Я дал зарок, что по возвращению домой, непременно озабочусь созданием роты (или хотя бы взвода) особого назначения, предназначенной для таких вот действий. Найду какого-нибудь отставного разведчика, или пластуна, пусть учит. Собирался ведь, да руки не дошли. Сейчас бы дымовую шашку, а еще лучше – слезоточивый газ, а потом – группа захвата берет всех «тепленькми».

– Эх, етишкина жизнь, и гранат нет, – вздохнул Игорь Васильевич.

Ну, у моих-то орлов гранаты есть, но коли их использовать, то живыми контру мы не возьмем, это точно.

– Товарищи командиры, разрешите обратиться?

Ба, Александр Петрович! Что-то нашему саперу не сидится в резерве.

– Разрешаю, товарищ специалист, – кивнул я Исакову.