Польская линия

– И на кой мне Заступов? – хмыкнул товарищ Смирнов, но в глазенках, прикрытых очками, загорелся огонек. – Если бы военкома оставил, еще ладно. Может, вытряс бы из него чего-нибудь интересное.

– А вот смотри, дорогой товарищ, – принялся я рассуждать. – Коромыслин, ты уж прости, нам самим нужен – очную ставку с Фуркевичем проводить, то да се. Его помощник, вроде бы тоже нужен, но не так сильно, а все интересное мы из него уже выдоили. В Москву не повезем, здесь расстреливайте.

– Так понятное дело, что расстреляем, но мне-то какой прок? – перебил меня Игорь Васильевич.

– У Коромыслина мы червонцы изъяли, верно? У доктора во время обыска кое-что нашли, а у Заступова? Никаких тайников, захоронок, а искать нам уже некогда.

– Вы еще и червонцы отыскали? Ай, молодцы.

– А ты не в курсе? – удивился я.

– Так вы с товарищем Артузовым меня с документами не знакомили, а обыски ваши люди проводили, – слегка обиженно ответил товарищ Смирнов.

– А кто виноват? – парировал я. – Сам на меня всю черновую работу спихнул. Дескать, выручай, работы много. Было такое? Ты же жук хитрый, почти как Артузов, если не хлеще. Небось, думал – нехай товарищ москвич чебурахается, ему ж хуже.

– Чего делает? – заинтересовался Смирнов и пояснил. – Ты сейчас слово какое-то интересное сказал. Чебурахается?

– Ага, чебурахается, чебурахтается. Ну, то есть барахтается, бултыхается. Это так в Архангельске говорят, – без малейшего смущения объяснил я очередной неологизм, а потом, уже строже сказал: – Короче, Игорь Васильевич. Хватит ломаться… – Чуть было не брякнул – как Троцкий на заседании Политбюро, но попридержал язык. – Как красна девица, я тебе дельный обмен предлагаю. Ты забираешь Заступова, работаешь с ним, выколачиваешь из него тайники, деньги приходуешь в бюджет Смоленской губернии, тебе за это спасибо скажут, а нам отдаешь грузовик и бочку бензина.

– Бензина? Да ты охренел, товарищ Аксенов. Мы здесь на смеси скипидара с самогоном катаемся.

– Да хоть на коньяке с нафталином, лишь бы возила. А еще Игорь Васильевич – не можешь дать команду, чтобы железнодорожники к бронепоезду платформу прицепили? Да, и сходни какие-нибудь, чтобы грузовик загнать. Нам с Артузовым бегать придется, искать, а тебе только трубку снять.

Смирнов слегка матернулся, обозвал меня вымогателем, но трубку снял и в два счета договорился. Повесив трубку, Игорь Васильевич спросил:

– Володя, слушай, скажи по дружбе, вы с Артузовым в опись все червонцы внесли, или себе оставили малость? Нет, не на себя лично, – торопливо поправился Смирнов, – а на оперативные расходы? Сам знаешь, что с деньгами любое дело можно сделать быстрее.

– Все в опись внесли, – вздохнул я. – Я бы немножко «замылил», но не рискнул. Артур парень честный, кто знает, а вдруг он не так поймет? Ему-то легче, у него Дзержинский под боком, поможет, ежели что. А я у своего губисполкома пытался хоть какие-нибудь деньги выбить на оперативные расходы, они рогом упираются – как мол, так, товарищ Аксенов, какие оперативные расходы? Все сознательные граждане Республики должны служить Советской власти бескорыстно. Пытаюсь убедить – мол, дайте, хоть сколько-нибудь, забодало из своей зарплаты агентов оплачивать. Мол, за каждую тысячу готов отчитаться. А они – на оперативные расходы пусть вам ВЧК деньги выделяет, у нас в бюджете не предусмотрено. Теперь сотрудникам, у которых агенты, премию выписываю. Правда, премиями этими стенки можно оклеивать, но лучше, чем ничего.

– У меня то же самое, – ответно вздохнул Смирнов. – Выручает, что я здесь с восемнадцатого года, людей хорошо знаю, кое-какие средства имею, вроде того же мыла, да керосина. Еще спички есть, спирта ведро осталось.

– Да ты буржуй, товарищ Смирнов! – невольно воскликнул я, потом улыбнулся: – И компромат на каждого руководящего работника.

– Ну, не на каждого, но кое-что есть, – не стал отпираться Игорь Васильевич.

– Кстати, а на меня много чего накопал? – Смирнов слегка засмущался, пришлось нажать: – Так уж скажи, любопытно. Чего про меня тебе в клювике принесли?

Начальник Смоленского губчека еще немного посмущался, или умело изобразил смущение, потом развел руками:

– Не особо и много. Слишком вы правильный, товарищ Аксенов, даже скучно. Водку не пьешь, в карты не играешь, даже по бабам не бегаешь. Болтали вначале, что вы с Артузовым с одной девкой живете, на двоих…

Услышав такое, я не выдержал и засмеялся, потом предложил:

– Ты Татьяне этого хмыря покажи, что болтает. Она его без трибунала по стенке размажет.

– Я ж говорю, поначалу болтали. А после того, как твоя сестра милосердия вместе с нами контру брала, да раны перевязывала, все языки прикусили. Один что-то ляпнул, потом с синяками ходил, а я даже выяснять не стал – кто приголубил.

– А про поляков, которых в павильоне нашли, что болтают?

– Это про тех, которых Артур Христианович пристрелил? Кто знает, тот молчать станет, а остальные – тем более. Мало ли трупов находят?

Я на мгновение опешил. Ай да товарищ Смирнов.