Польская литература ХХ века. 1890–1990

Лем называет себя фантастом-реалистом – в том смысле, что его фантазия, допускающая дерзкие научные и футурологические гипотезы, не воспаряет в то же время над реальными жизненными проблемами. Ибо для Лема главная функция литературы – познавательная, а главное ее содержание – гуманизм. «Основная задача литературы, – писал Лем, – проникновение в мир таких человеческих проблем, таких интеллектуальных или социальных вопросов, к которым нет никакого иного подхода, кроме как с помощью слова»{140}. То, что это вполне возможно в рамках научно-фантастического жанра, Лем блестяще доказал своим творчеством.

Лем моделирует развитие общества и стремится предвидеть конфликтные ситуации, в которых может оказаться человек. У него нет фетишизации техники или науки. Природу или технику у Лема наполняет своим содержанием человек. В космосе или в будущем – местах действия произведений Лема – человек находит только самого себя, свои мысли, надежды, мечты, сомнения или опасения. Судьбы человечества зависят от людей, от осознанности и целенаправленности их коллективных действий.

Этот ведущий этический мотив творчества Лема виртуозно разработан писателем в разнообразных формах и видах научной фантастики. Это и «серьезная» фантастика, предостерегающая человечество от пагубных последствий развития отрицательных тенденций общественной жизни («Нашествие с Альдебарана», 1959; «Возвращение со звезд», 1961) или готовящая людей к встрече с иным разумом («Солярис», 1961; «Непобедимый и другие рассказы», 1964; «Голос неба», 1968, и др.) Это и «смешная» фантастика – сатирические, гротескные произведения, разоблачающие бездуховность машинизированного общества («Звездные дневники», 1957; «Сказки роботов», 1964; «Кибериада», 1965, и др.). Личность в перспективе развития науки – главная тема философской эссеистики Лема («Сумма технологии», 1964), в том числе таких оригинальных ее форм, как «фантастические» рецензии на несуществующие романы, предисловия к ним («Совершенный вакуум», 1971, и др.).

Поэзия. Интересно и своеобразно развивается после 1956 г. поэзия. Центральное место в ней заняли поэты, в большом числе дебютировавшие в середине (иногда в начале) 50-х гг. Характерные черты этой поэзии – активные поиски новых поэтических средств, резкое усиление рефлективного начала, избавление от риторики, отказ от непосредственного выражения и называния чувств, от лирической иллюстративности.

Долгое время польская литературная критика придерживалась классификации этой поэзии, которая была предложена в середине 60-х гг. Я. Славиньским и Р. Матушевским: «моралистическая» (Т. Ружевич, В. Шимборская, 3б. Херберт, Э. Брылль и др.), «лингвистическая» или «языкового эксперимента» (М. Бялошевский, Т. Карпович, Ст. Свен-Чахоровский и др.) и «мифотворческая» или «поэзия свободного воображения» (Т. Новак, Е. Харасимович и др.). Подобная классификация при всей своей условности помогает осмыслить богатство форм поэзии, но с течением времени эта условность стала ощутима, поскольку уловимые поначалу грани между разными типами поэзии довольно быстро начали стираться. Интеллектуальная поэзия «моралистов» не отказывается от раскованности воображения, поэты, тяготеющие к мифологической образности, не избегают сложных проблем реальной жизни, в том числе проблем социальных, «лингвисты» не только продолжают поиски индивидуальной поэтической семантики, но ищут связей с внешним миром.

Преобладающим становится интеллектуально-философский тип лирики, в которой – при всех значительных индивидуальных различиях – раскрывается осмысление поэтами нравственных норм и оценок, исторических и современных, психологии личности, а слово рассматривается как точный инструмент для раскрытия определенного содержания.

Крупнейшим представителем «поэтической моралистики» и мастером современной польской поэзии вообще стал Т. Ружевич. В рассматриваемые годы он выпустил несколько поэтических книг: «Открытая поэма» (1956), «Формы» (1958), «Разговорспринцем» (1960), «Зеленая роза» (1961), «Голос анонима» (1961), «Ничто в плаще Проспера» (1962), «Лицо» (1964), «Третье лицо» (1968), «Regio» (1969). Ружевичу принадлежат также книги прозы, близкие моральной проблематикой его стихам (сборники рассказов «Опали листья с деревьев», 1955; «Прерванный экзамен», 1960; «Экскурсия в музей», 1966).