Польская партия

Фрунзе же, не дожидаясь приземления шалуна, сел в машину и отбыл. Он все равно проезжал мимо и решил взглянуть на то, как проходят испытания. Лишние полчаса погоды не сделают, а тонуса подчиненным добавят.

Новый самолет Поликарпова строился по техническому заданию под сильнейшим влиянием знаменитого Lockheed P-38 Lightning. За тем исключением, что он был деревянным.

Алюминия и сплавов на его основе пока в Союзе выпускали очень мало. Да, делалось все для решения этого вопроса. Однако чудес не случалось и Михаил Васильевич не видел смысла делать ставку на цельнометаллический боевой самолет раньше 1935–1938 года. Просто не получится обеспечить его сырьем в случае массового производства.

Так что этот «пепелац» имел силовой набор, собранный из дельта-древесины, обшивку ровных поверхностей из бальзы, а изогнутых – из стеклопластика. Благо, что «эпоксидку» уже «открыли» и даже начали мал-мало производить. Да и со стеклотканью дела наладились. Дельта-древесина же была по своей сути разновидностью бакелитового композита, получаемого склейкой под давлением множества слоев древесного шпона фенол-фольмальдегидными смолами. Последние и отечественная промышленность выпускала с нарастающим объемом, и у немцев получалось закупать.

Бальза же… кое-какие посадки ее уже имелись в районе Сочи. А так – Союз закупал очень и очень прилично этого сырья в Латинской Америке, благо, что никакого сильного рыночного спроса на нее не имелось. И никто не стремился эти закупки перебить. И не только закупал, но и запасал на специально развернутых стратегических складах. Чтобы, если что, не оказаться с, так сказать, голым задом…

Так что получалось с этим самолетом довольно интересно.

Да, не «лайтинг», но и на дворе всего лишь 1928 год.

Тем более, что этот самолет, что шалил в виду наркома, был единственным образцом. Нулевой моделью, на которой отрабатывали и изучали планер, а также, что намного важнее – механизацию крыла. А ее тут было дай боже. Да еще с электромеханическими приводами.

Так что Чкалов рисковал невероятно.

В любой момент могли отказать опытные агрегаты…

Туполев после завершения работ над «Пчелкой» занялся опять не стратегическими машинами. Согласился с доводами Фрунзе и взялся за двухмоторный бомбардировщик вполне традиционной схемы. Этакий «Москито» по-советски, который ему требовалось «слепить» с использованием все той же дельта-древесины, бальзы, стеклопластика и пары перевернутых картером вверх двигателей BMW VI. Ну и, само собой, с обширной механизацией крыла. На его проекте обкатывались те же самые электромеханические приборы, что у Поликарпова. Да и в целом – максимум общих решений и богатый обмен опытом. Они каждые две недели собирались на рабочее совещание и мозговой штурм…

– Красивый самолет… – мечтательно произнес адъютант, вспоминая кульбиты Чкалова.

– Красивый, – согласился нарком, – но, увы, он пока не более чем баловство.

– Как баловство? Вон какой быстрый и маневренный!

– Это верно. Но когда он в серию то пойдет? Году в тридцатом если повезет. Пока освоят – год еще пройдет – не меньше. Так что – это дело нужное, но далекое.

– Так три года быстро пролетят.

– Если начнется война – каждый день будет тянуться как год, – мрачно заметил нарком. – Особенно если у нас все станет плохо складываться.

Адъютант замолчал.

Фрунзе же погрузился в свои мысли.

Авиация СССР на начало 1928 года, несмотря на всего его усилия, была в целом весьма и весьма архаичной. В том числе и потому, что ее основой являлся Р-1 Поликарпова. Тот самый Р-1, который являлся копией британского de Havilland D.H.9A являвшийся, в свою очередь, модификацией одного из самых массовых самолетов Первой Мировой войны – DH.4, разработанного в 1916 году.

Научно-технический прогресс неумолимо и быстро бежал вперед. И Р-1 к 1928 году был в целом уже устаревшей машиной. Рабочей. Пригодной к делу. Но устаревшей. Однако на 1 марта 1928 года в РККА их числилось 1948 машин. Из которых 1417 располагались в военных округах западнее Урала. В том числе и 78 в УССР, откуда их благоразумно выводили под любыми предлогами. В первую очередь, конечно, на плановый ремонт и модернизацию.

Это был дешевый биплан универсального назначения, стоимость в 14,5 тысяч рублей. Поэтому Фрунзе его выпуск не прекращал. Машина-то полезная и не только в армии. Хотя и не наращивал. А те аппараты, которые имелись в войсках, пытался хоть как-то модернизировать.

Вместо весьма спорного 400-сильного Liberty L12, известного в СССР как М5, он ставил 500-сильный BMW VI. А вместе с ним и новый клееный обтекатель, повышающий аэродинамические свойства машины. Ну и ставил в обязательном порядке радиостанцию ближнего действия, для связи в бою. Ну а дальше машины разделялись по функциональному назначению[22].

Часть переделывалась в одноместные истребители сопровождения. Максимально облегченные они имели батарею из четырех 7,92-мм синхронных пулеметов: по паре в фюзеляже и корне крыльев.