Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века

Таким образом, при всей противоречивости и непоследовательности своей программы Революционная громада «Лондон» выступала с позиций, наиболее далеко продвинутых в плане социальном и революционном. Но эта крайне «левая» эмигрантская организация являлась немногочисленной и слабой, не имела прочной поддержки в эмиграции, была оторвана от Польши, не ориентировалась в сложившейся там ситуации. Такая сектантская позиция обусловила как наивность ее планов, так и сам факт превращения ее в жертву полицейской провокации. Береншпрунг стремился заманить эмигрантов в Познань, обещая переправить их в Венгрию в качестве офицеров, он неоднократно предлагал прислать паспорта для эмиссаров Громады. В результате в Познань был направлен Якуб Маевский. Под именем Альгемона Ревита он вел переговоры с рядом лиц в Познани, рекомендованных ему парижским эмигрантом Марцинкевичем в качестве бывших участников революционного движения. В беседах он резко критиковал тунеядство и эгоизм шляхты и духовенства, обличал социальные язвы, клеймил богачей-эксплуататоров и стремился выяснить настроения крестьянства. Он не нашел поддержки у собеседников, которые боялись провокации и оказались правы. Полиция следила за каждым шагом Маевского, и через шесть дней он был арестован. Его арест ознаменовал и конец полицейской интриги, и крах Революционной громады «Лондон». Познанский политик Владислав Неголевский, ранее заподозривший провокацию, трижды писал об этом Громаде в Лондон, но ее руководители не хотели верить в свою ошибку и лишь после долгой переписки передали посланцу Неголевского Хойнацкому письма, полученные ими от «Познанского комитета». На основании этих документов Неголевский в 1860 г. выступил в прусском ландтаге с интерпелляцией, разоблачив интригу Береншпрунга. Оглашение ее подробностей вызвало шум негодования против Громады как среди поляков в Познани, так и в среде эмиграции, причем против нее выступила не только консервативная пресса, писавшая о «легкомысленной легковерности» этой «черни». Гуттри также упрекал в «кичливости, высокомерии и легкомысленной легковерности» организацию лондонских социалистов, ставшую «игрушкой подлой интриги полицейских чиновников Познани» и «так безрассудно и ненужно» подвергшую познанских патриотов «преследованиям прусского правительства». Ему вторил орган Польского коло «Przegląd rzeczy polskich»: «Мы меньше удивляемся мерзкому поведению прусского правительства, чем преступному легковерию тех нескольких эмигрантов, которые, принимая название революционного союза, поступают так, как будто нарочно хотят скомпрометировать святые имена, которыми украшают свои претензии». Централизация Польского демократического общества поспешила отмежеваться от Громады, заявив, что «не имела и не имеет ничего общего с так называемым “Правлением революционной гмины” в Лондоне». Орган ПДО «Demokrata Polski» отмечал «позорную и унизительную роль» Громады в полицейской провокации и подчеркивал, что виной всему ее незрелые социалистические доктрины. Газета обвиняла Громаду в том, что она «хваталась за чужие социалистические идеи» и «в своем фанатизме предпочла скорее дать себя обмануть прусской полиции, чем объединиться с Польским демократическим обществом». «Мы […] предъявляем иск гмине перед судом общественного мнения эмиграции, – заявляла газета. – […] Перед вынесением приговора мы ждем защиты. Пусть гмина не оставляет в секрете своих сношений. Что не было тайной для прусской полиции, то не может быть скрыто от эмиграции. Пусть гмина не думает больше о будущем, ибо ее миссия окончена, а старается оправдаться в своем прошлом, чтобы история не сочла изменой то, что, возможно, было предпринято в горячке действия на свой страх и риск, задумано в ослеплении узкого и ограниченного высокомерия и проводилось с непростительным, но не преступным легкомыслием». Однако Громада и не пыталась оправдаться. Ее положение стало очень тяжелым, члены ее не смели появляться в эмигрантском обществе. В 1861 г. Свентославский, вынужденный после разорения закрыть типографию, уехал на остров Джерси, тогда же выехал на континент и Абихт. Громада, хотя и не прекратила формально своего существования, но лишилась тем самым наиболее энергичных и деятельных членов. Оказавшись в таком положении накануне революционных событий в Польше, организация не смогла сыграть роли в будущей повстанческой борьбе. Не оказали влияния на революционное движение 1860-х годов и те идеи, которые несла Революционная громада «Лондон»¹⁷⁴.

3. Польское демократическое общество: постановка социальных и национальных задач; отношение к русско-польскому революционному союзу. «Умеренное» Польское коло и позиция Л. Мерославского