Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века

Хотя эта программа носила утопический характер, ее радикализм, прежде всего социальный, не способствовал развитию контактов Громады с влиятельными политическими деятелями Великого княжества Познанского. А. Гуттри вспоминал впоследствии, что «был возмущен претензиями людей, настолько незрелых политически, так безгранично легкомысленных и, несмотря на это, рвущихся руководить делом и судьбами наций». В «чудовищной» программе Громады он увидел «непонятный хаос понятий и рассуждений», «творение, наскоро слепленное из разнороднейших социальных и политических теорий». Его возмутило, что вместо «ясного представления о нуждах нации и о том, что должно составлять ее главную силу, – о необходимости единства социальных слоев нации», авторы программы поставили «единственную задачу обострять и расширять ненависть одних против других», «вызвать раздвоение, которое непосредственно повлекло бы за собою ослабление нации, чего так желали наши враги». Эта оценка показывала, что «недоношенный плод незрелых голов» способен был лишь испугать польские имущие классы и не мог найти поддержку в кругах познанских политиков, которые к тому же считали планы Громады нереальными. В результате связь с Лондоном перехватил президент познанской полиции Э. Береншпрунг, и в дальнейщем вся переписка Громады шла уже с мифическим «Познанским комитетом» под полным контролем полицейских властей. За период с 13 августа 1858 г. по 23 апреля 1860 г. Береншпрунг организовал посылку Громаде 24 писем и денег, якобы собранных польскими патриотами. Он сообщал о будто бы существующих повстанческих настроениях и планах познанских «заговорщиков», о легкости взятия познанской цитадели, о благоприятных условиях для восстания и, в свою очередь, просил о доставке оружия и рецептов для изготовления бомб, интересовался планами и деятельностью как самой Громады, так и всей польской эмиграции, ее связями с европейскими правительствами, настроениями европейской общественности. Отвечая на расспросы Береншпрунга, руководство Громады предупреждало «Познанский комитет» о враждебности держав польскому делу, призывало рассчитывать на свои силы и союз с угнетенными народами, которые сбросят ярмо, «взявшись за руки». Вдохновительницей этого союза должна была стать Польша, получившая от Бога «силу преобразовать мир, чтобы земля была раем, а не адом». Сообщался и конкретный план восстания в Польше, вероятно, разработанный полковником Л. Оборским: одновременный взрыв борьбы в Варшаве, Познани, Кракове, Львове, Киеве, Вильно, захват арсеналов, разоружение гарнизонов, а затем ведение изматывающей врага партизанской войны. Планировалось вооружить 100–200 тыс. человек, создав регулярную армию из польских солдат армий государств, разделивших Польшу, и обученных военному делу участников подпольных организаций. Оружие собирались отбить у врага, а также подготовить пики и косы, так как считалось, что существенную роль в предстоящих боях должна будет сыграть конница. Намечался также созыв «посполитого рушения», что означало участие в борьбе крестьянства. О необходимости привлечения последнего на сторону восстания лондонские социалисты напоминали «Познанскому комитету» в каждом письме¹⁷¹.