Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века

Голос Громады доходил и до Польши: прокламация от 23 апреля 1859 г. распространялась в Белостоцком уезде Королевства Польского, а воззвание 23 мая 1858 г. получило распространение на Познанщине не без помощи полиции, которая с провокационными целями рассылала его представителям польской общественности. Великое княжество Познанское стало основным адресом агитации Громады. Через Оборского с Познанью была установлена постоянная связь, Громада направила письма ряду влиятельных познанских деятелей, предлагая принять участие в съезде для переговоров о тайной революционной деятельности. Такой съезд состоялся в начале августа 1858 г. в Быдгоще, на нем присутствовали Аполинарий Куровский, Константый Садовский, Александер Гуттри, Веделыптедт и один из сыновей Оборского. С рукописью, излагавшей «кредо» Громады, ознакомились Либельт и Гуттри. Последний отрицательно отнесся к революционным идеям программы, предлагавшей осуществить восстание «одновременно во всех пунктах страны по единодушному соглашению с жителями Галиции, Кракова, Украины, а также с русинами». Руководители Громады полагали, что польское восстание «послужит знаком к всеобщему восстанию всех угнетенных народов» и будет создан «теснейший союз» прежде всего с итальянцами, а также с русскими и немцами. Последнее было не случайным, так как они считали народные массы государств-захватчиков Польши одним из ее главных союзников. Поэтому, видя в итальянцах, венграх, чехах и других народах, находившихся под игом Габсбургов, безусловных союзников, они также рассчитывали на революционное сотрудничество с братским русским народом, угнетенным царизмом. В то же время, выступая за объединение славян, руководители Революционной громады подчеркивали, что эти стремления не направлены против германских народов, а, напротив, ведут к их освобождению. Задача польских повстанцев, говорилось в прокламациях Громады, состоит в том, чтобы «опрокинуть троны», замышляющие заговор против Польши, а «после изгнания врага из своей страны» «отправиться на край света, чтобы сбросить всех монархов […] и утвердить свободу на месте прежнего рабства». Подчеркивая значение союза Польши с другими народами для успеха восстания, руководители Громады предостерегали от ошибок 1848 г., когда поляки «действовали только под влиянием исключительно национального чувства, презирая другие народы»¹⁶⁹.