Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века

Надежду на то, что «будет лучше», консервативная эмиграция связывала и с Россией. Позитивные ожидания были вызваны либеральными заявлениями нового российского императора. Еще в 1856 г. Отель Ламбер делал попытки договориться об объединении под властью царя большей части Польши, и князь Адам представил ему соответствующий мемориал. Он сожалел о нежелании Александра II «принять» под свое крыло Галицию и Познанщину, но главным для него была судьба «забранных земель». Сторонники Чарторыских не мыслили Польши иначе, чем в границах 1772 г., считая возможным говорить о «забытой русинской национальности» лишь по отношению к левобережью Днепра. О Приднепровской же Украине «Wiadomości Polskie» писали, что она, «завоеванная и обороняемая польским оружием, населенная тем же самым народом, который породил шляхту из своего лона, есть и, Бог даст, не перестанет быть польской провинцией», и «покушающиеся на нее малорусские патриоты» «всегда встретят, вместо братской руки помощи, еще одного врага». Так же относились консерваторы к мысли о «какой-то отдельной литовской национальности», видя в ней «болезнь, коснувшуюся слабых голов», идею, «родившуюся в преступных или больных умах». Чтобы раз и навсегда «покончить» с вопросом о правах литовского народа, пресса аристократической эмиграции призывала шляхту и духовенство общими усилиями полностью ополячить литовское крестьянство. Точно так же аристократическая партия, рассматривая вопрос о предоставлении гражданских прав евреям в Королевстве Польском и провозглашая их «поляками Моисеева исповедания», стремилась не к установлению равноправия еврейского национального меньшинства, а к ассимиляции евреев, их полному ополячиванию. Позиция Отеля Ламбер в национальном вопросе была тесно связана с вопросом социальным. Он хотел объединить все силы польского общества и, в первую очередь, имел в виду крестьянство, надеясь «полюбовно» разрешить его противостояние со шляхтой. Постановка крестьянского вопроса в России «не в духе терроризма», а «на пути компромисса» встретила его одобрение, и в начале 1858 г. в Лондоне на заседании Литературного общества друзей Польши его председатель К. Шульчевский прославлял царя. В мае 1859 г. Чарторыский вновь выразил надежду на «добрые чувства» Александра II к полякам. Расчет был на смягчение режима в Королевстве Польском, расширение сферы применения польского языка, а главное, на распространение уступок «на все польские провинции», то есть на украинские, белорусские и литовские земли. Как писал впоследствии В. Чарторыский, выполнение этого условия могло бы предотвратить восстание 1863 г.²⁰⁷