Польская супруга Наполеона

«Император приказал приготовить помещение рядом с его покоями. Мадам В… поселилась там и уже не покидала замка Финкенштейн, тем более что в Варшаве ее старый муж, оскорбленный в своем достоинстве и в своих чувствах, не хотел более принимать под свой кров женщину, которая его оставила. Мадам В… жила в Финкенштейне все три недели пребывания там императора. Все это время она проявляла к Его Величеству самую возвышенную и бескорыстную привязанность. Император, со своей стороны, как будто понимал эту ангельскую женщину; ее поведение, полное доброты и самоотверженности, оставило во мне неизгладимое воспоминание. Обедали они всегда вместе; я обслуживал их один и был свидетелем их бесед – живых и возбужденных, со стороны императора, и нежных и меланхоличных, со стороны мадам В… В отсутствие Наполеона мадам В… проводила время в одиночестве, читая или же наблюдая из-за занавесок комнаты императора за парадами и военными учениями, проводимыми во дворе замка. Такой же, как поведение, была и ее жизнь, всегда размеренная и всегда одинаковая».

* * *

Несмотря на все старания Наполеона, сохранить тайну было явно нелегко. В главной квартире на каждом шагу встречались поляки. Почти ежедневно приезжал кто-нибудь из варшавского высшего света. Под окнами замка муштровали своих солдат офицеры только что сформированного гвардейского кавалерийского полка. Постоянно находились в Финкенштейне Юзеф Выбицкий, Александр Сапега, Винцентий Красиньский, Александр Рожнецкий. Часто приезжал Юзеф Зайончек и Станислав Костка-Потоцкий. Все они знали Валевскую лично, некоторые, например Ян Леон Ипполит Козетульский, давний сосед по Ловичу, и дружившие с Лончиньскими братья Томаш и Франтишек Лубеньские, относились к кругу ее близких знакомых. Кроме того, в Финкенштейне нес свою службу посвященный во все Бенедикт Юзеф Лончиньский, который охотно встречался с варшавскими друзьями. Чтобы укрыться от людского любопытства, Марии приходилось прибегать к самым строгим ограничениям. Все три недели она ни разу не переступила порог своей добровольной тюрьмы. К окнам подходила только тогда, когда были опущены жалюзи.

Единственными лицами, которые видели ее, кроме императора, были обслуживающий ее камердинер Констан и наполеоновский телохранитель-мамелюк Рустан.

Хорошо известно, что Наполеон был человеком глубоко эгоистичным. При всем при этом порой он показывал себя великодушным и добрым, а иной раз даже нежным и отзывчивым. И это отнюдь не является парадоксом. Сила характера этого многогранного человека, его сложная натура, полная противоречий, как и у всех сильных людей, облеченных неограниченной властью и ведущих бурную жизнь, способствовала мощному развитию как недостатков, так и достоинств.

Когда гости удалялись, он привлекал Марию на канапе, обнимал и вел себя так, как во времена своей первоначальной пылкой любви к Жозефине. Когда Наполеон был занят делами, Мария или читала, или вышивала. Не было сомнений, свидетельствовал позже личный камердинер императора, что Валевская нежно любила его. Однажды она даже призналась преданному Констану: «Все мои мысли, все мое вдохновение исходит от него и возвращается к нему. Он для меня все – вся моя будущность, вся моя жизнь!»

И все-таки, приехав в Финкенштейн, она очутилась в весьма необычной ситуации. Завеса тайны полностью оградила ее от внешнего мира и обрекла на нахождение один на один с человеком гениальным, властным, необычайно впечатляющим и… в полном расцвете мужских сил. Последнее, кстати, подтверждают слова самого Наполеона, который именно в этот период писал старшему брату Жозефу:

«Здоровье мое еще никогда не было таким хорошим… Я стал лучшим любовником, чем раньше».