Польская супруга Наполеона

Марии был 21 год, и она, по сути, еще не знала настоящей любви. Потому что если и имели место девические предсвадебные романы, то хрупкие воспоминания о них наверняка были стерты годами супружества с 70-летним графом Валевским. Ее биограф Мариан Брандыс по этому поводу пишет:

«В Варшаве Марию оберегал от любви к Наполеону шок, который она пережила в ту минуту, когда обожаемый освободитель превратился вдруг в настойчивого домогателя. Но в условиях Финкен-штейна, в одиночестве и монотонии супружеского симбиоза, столь отличного от того, что имело место в Валевицах, она не могла долго оставаться пассивной к стихийному чувству любовника и вынуждена была, в конце концов, на это чувство ответить. Тот факт, что любовник был одновременно человеком, от которого зависело будущее ее родины, перестал мешать любви, он стал интегральным элементом. Это, вероятно, еще не была большая настоящая любовь, о которой мечтала до свадьбы юная Мария Лончиньская и которую пани Валевская познает только на склоне жизни, но измерять любовь вообще очень трудно».

В любом случае известно, что Мария подарила Наполеону на память о пребывании в Финкенштейне кольцо с надписью: «Если перестанешь меня любить, не забудь, что я тебя люблю».

О бескорыстности Марии говорит, например, такой факт. Однажды император получил царский подарок от персидского шаха – коллекцию дорогих шалей для императрицы. Он тут же предложил Марии выбрать из них ту, которая ей больше нравится. У Жозефины от этого не убудет! Мария выбрала голубую шаль, самую неприметную из всех.

– У меня есть подружка, она обожает голубой цвет. По возвращении я сделаю ей подарок.

– Поляки – люди храбрые и преданные, – сказал ей тогда, улыбаясь, Наполеон, – а польки очень красивые и бескорыстные женщины. В сумме получается отличная нация.

После этого он поинтересовался:

– Но почему ты всегда в черном? Ты же знаешь, что я люблю яркие цвета.

На это Мария ответила:

– Полька должна носить траур по своей родине. Когда ты восстановишь Польшу, я всегда буду в розовом.

Он улыбнулся:

– Потерпи. Скоро я начну военные действия против России.

* * *

Для Наполеона финкенштейнская идиллия также должна была стать необычайным событием. То, что в Варшаве императору могло казаться только мимолетной страстью, здесь приобрело черты прочной связи и стало, как пишет Фредерик Массон, «чисто сердечными отношениями».

Почти все биографы Наполеона подчеркивают, что роман с Марией Валевской в его жизни является совершенно исключительным явлением. Польская фаворитка очаровала его и привязала к себе не только внешностью, но и – может быть, даже более того, своими внутренними качествами. И в финкенштейнском уединении за трехнедельное пребывание один на один император мог лишь еще лучше оценить эти ее достоинства.

Камердинер Констан утверждает:

«Ее характер очень нравился императору и с каждым днем очаровывал его все больше и больше».

Гертруда Кирхейзен развивает эту же мысль:

«Наполеон был очень счастлив этой любовью. Скромность Марии, ее кротость и сердечная доброта день ото дня приобретали над ним все больше власти. Она была той женщиной, о которой он мечтал всю жизнь, той тихой, идиллической подругой, единственным желанием которой было скрасить, насколько возможно, его интимную жизнь».