Польские народные легенды и сказки

Больше всех горячился пан Жить, ему ведь предстояло еще долгое житье. Схватил он Валигору за ворот и так рванул к себе, что оба упали на землю. Смешек не стал дожидаться, пока Валигора подымется да порасшибает им лбы: спихнул он их обоих в яму со зловонным чертовым дерьмом. Не по силам оказалось панам выбраться из топкой жижи. На Смешека же напал неудержимый смех. Хохотал он, хохотал… пока брюхо не лопнуло.

А еще говорили старые люди, что деревня называется Велигора, а не Валигора вот почему: как вырвал черт свою глыбу из середки земли, так оттуда и поднялась превеликая гора. Смеховицы ведут свое название от пана Смешека, а деревня Жите от третьего пана — Житя, который хотел жить не меньше покойника Мафусаила, да Смешек утопил его в чертовом болоте раньше времени…

23. Святой в Шафларах

Когда-то, скажу я вам, костел был у нас куда дальше, чем теперь. Ближе, как в городе да в Шафларах или, к примеру, в Черном Дунайце, — костела в ту пору не было. Вот мы и ходили, если времечко выпадало, то в Шафлары, а то в Дунаец.

Думали мы, думали и надумали сделать в Шафлары какое-нибудь пожертвование. Туда-то мы ходили чаще, и ходить задаром в костел не хотели. Времена же тогда настали тяжелые, и люди, скажу я вам, были — эгей — какие бедные.

Велел войт, сельский староста, созвать громаду, а когда старики собрались, стал спрашивать — эгей, — чего бы они хотели в дар принести. Думали, думали и надумали принести в дар святого Анджея. Того самого — эгей, — что был покровителем Шафлар. Ну вот, хорошо ли, плохо ли, снарядили двух мужиков. Один был из Банькувок, а другой из семьи Питоней. Пошли они в долину Явожинки, присмотрели там для того святого ель, а может, и пихту — кто его знает. Нашли страх какую большую, срубили и стали тесать. Тесали, тесали, да и вытесали святого. Только — эгей — до чего ж он вышел нескладный.

Вместо глаз вложили ему два камешка. Резчики-то они были неважные. В ту пору, скажу я вам, о такой резьбе, как сейчас, у нас и не слыхивали, вот и не умели такие удивительные фигуры вырезать, какие — эгей — теперь научились.

Ну вот, хорошо ли, худо ли — стали мужики думать, как бы святого в костел доставить, а было туда две мили. Раз он святой — на телеге его не повезешь. Правду сказать, никто его не святил, да уж коли назвали святым, так и надо не везти, а — эгей — на себе нести. Принялись искать мужика покрепче, который мог бы снести в Шафлары этот подарочек. Думали, думали и надумали дать тому, кто понесет святого, отпущение грехов на сто дней. Решили: найдется, мол, такой, что соблазнится отпущением грехов. Яцек из Грубы и соблазнился, взял святого и понес. Несет, несет, донес до Банькувок, а дальше не может. Смотрит — идет здоровенная баба и, видать, святоша, а Яцек знал, что такие бабы страх как падки на отпущение грехов. Он и говорит ей:

— Помоги-ка мне отнести святого в Шафлары, и тебе на двадцать пять дней отпустятся грехи. — Это из тех ста — эгей!

Подступила баба к святому, натужилась так, что у нее кости в хребтине затрещали. Утробу надорвала, а святого с места не могла сдвинуть. Не нужно бабе и отпущение грехов. Яцек отдохнул, взвалил святого на спину и понес дальше. В Белом Дунайце стал он просить одного мужика, чтобы помог ему. Посмотрел мужик на святого и головой покрутил. Обещал ему Яцек отпущение грехов на все сто дней: только снеси. Но мужик ни в какую, лишь головой крутит.

— Что ж это, — говорит тогда Яцек святому, — нес я тебя, нес и ничего не заработал! Да и какой ты святой, раз тебя никто не святил.

Пригляделся он к нему поближе:

— Толковали мне: святой Анджей, святой Анджей, а какой там святой Анджей — просто кормушка лошадиная.

И точно, скажу я вам, святой этот сверху был малость повыщерблен.

Бросил его Яцек в воду. И вода понесла святого дальше, пока в Шафларах — эгей — не схватили его да не поставили в костеле.

Чему суждено стоять, то не утонет; вот святой и добрался до Шафлар.

Вот так, скажу я вам, придумать-то ловко придумали, а до конца не довели. А все потому, что грешному человеку святого на своих плечах не снести.

24. Людской век

Вот что скажу я вам, панове, человек на своем веку разным бывает: не всегда у него те же шкура и кости.

Когда пан Исус сотворил зверей, он позвал льва и сказал ему:

— Ты царствуй над зверями, а я буду царствовать над людьми.

Ну что ж, хорошо ли, плохо ли, собрались как-то вместе вол, осел, теленок и собака. Задумали они прогнать льва с трона и сами поцарствовать. Договорились помогать друг дружке. Собака помчалась с депешами, теленку велели реветь как можно жалобней, будто с голоду, а вол ходил рядом и говорил за него, потому что сам теленок был еще совсем глупый. Вол жаловался, что лев их не кормит, а только мучает. Осел в это время шевелил ушами и показывал, что как он, осел, так, то лев сяк, а как лев так, то он, осел, сяк, — мол, никак поладить не можем.

Хорошо ли, худо ли, узнал об этом лев. Созвал всех в свои палаты и говорит им:

— Эх вы, дураки набитые. Ишь ведь чего захотели! И кто только надоумил вас?!