Польские народные легенды и сказки

Властителю не нравилось многое из того, что создала природа. Одно ему мешало, другое он хотел бы переделать на свой лад.

О розе вы уже знаете. Несмотря на цветы, которые чаруют взгляд, она досаждала ему своими шипами. Поэтому он уничтожал розы.

Так же недоволен был князь и другими растениями. Он восхищался могучим ветвистым дубом с толстым стволом и шероховатой корой. Но его очень сердило, что у дуба такие мелкие листья и плоды. Желуди! Этот плод пристал орешнику или шиповнику, а не такому великану. Дуб, по мнению властителя, должен производить плоды величиной с дыню и листья иметь такие же широкие, как у дыни. Сил у него на это хватит. И тогда листья будут закрывать небо, как зеленое облако, а плоды будут висеть, как золотые солнца.

А с дыней дело обстоит как раз наоборот! Природа так неразумно распределила ее недостатки и достоинства. Побеги растения стелются по грядам и бороздам, потому что плоды его слишком велики — у дыни нет сил держать их в воздухе. Где же тут мудрость?

Свои вопросы князь обратил к ученым, которых иногда призывал ко двору. Всю жизнь они начиняли чем-то свои лысые черепа, ходят о них слухи, что они съели все умы. Пусть же советуют, пусть поправляют то, что, по мнению князя, плохо устроила природа.

Ученые, как могли, старались утихомирить властителя. Доказывали, что родословная дуба не вызывает упреков, что могучий дуб не мог бы вырастить плодов величиной с дыню — ветер сорвал бы их, не дав созреть. Да и созревшие плоды постигла бы та же участь. Они упали бы на землю, разбились и не принесли бы пользы ни людям, ни животным. Само дерево не имело бы от них пользы, потому что не вырастило бы собственных семян, и рано или поздно его постигло бы вымирание. А желудю, хоть он и упадет с высоты, ничего не сделается, он только воткнется в дерн, перезимует и пустит побеги… И с листьями дело обстоит так же.

Легче уж дыне дать громадный плод, потому что она прижимается к матери земле и та охраняет ее от ветров и бурь, более щедро одаряет влагой.

Тут ученые (на то они и ученые) пустились в пространные рассуждения о придаточных корнях этого растения, и властитель, который никогда в жизни о таких корнях не слыхал, испугался, что его убедят. Поэтому он прервал говоривших гневным жестом руки, поправил корону и гневно воскликнул:

— Нет! Все это неверно! Дуб должен давать дыни, и дыня — желуди. Изменить!

Ученые не были такими чудотворцами, чтобы обратить вспять законы природы. Они могли только упорядочивать, улучшать их. Властителю этого было мало. Поэтому он изгнал их из дворца:

— Ступайте прочь! Даром едите княжеский хлеб.

Князь Гордец гневался на мух — что они жужжат, на пауков — что они по всему свету раскидывают свои сети… На карпов — что они не хотят, как кролики, пастись в лупине на лугу, а играют себе под водой, и туда нужно им бросать семя лупина… На коней — что нет у них крыльев, а то бы они носились еще быстрее, чем теперь. Гневался на… Короче говоря, ломал голову князь Гордец над тем, что природа решила давно и более мудро, чем он.

Не беспокоили его дела, о которых больше подобает заботиться правителю: благо подданных, богатство страны, армия. И вот пришел день, когда свалилось на него несчастье. Сосед, властитель мудрый и отважный, с алчностью смотревший на земли князя Гордеца, использовал недовольство в его стране и перешел границу во главе неисчислимого войска.

Он завоевывал города и села на своем пути, в пух и прах разбил не слишком воинственную армию Гордеца и ударил на столицу. Изнеженный, капризный князь Гордец не мог дать отпора врагу. Вместо шлема и панциря на нем были плащ и корона, в руках вместо меча и щита — скипетр. Одеяние, великолепное в дни мира, в дни войны оказалось бесполезным. А когда пришлось бежать (да, дело дошло и до этого), пышное одеяние стало помехой.

И надменный властитель, который даже в августовскую жару не снимал с плеч тяжелого горностаевого плаща, а с головы — короны, сменил их на простую крестьянскую сермягу и шапку, чтобы только спасти свою жизнь. Враги гнались за ним, а он, одинокий, уходил от этой погони.

Мчался властитель по дорогам и прямиком, без дорог, пока не свалился под ним буланый конь. Уже пешком добрался князь до лесной тропинки, немного пробежал по ней, а потом бросился в чащу. Другого выхода не было. Враги на быстрых конях вот-вот готовы были его настичь.

Потеряв следы князя на широкой поляне, они оставили стражу при конях и рассыпались по лесу. Упорно обыскивали заросли и глухие тропы.

Князь Гордец, как заяц, петлял среди деревьев, от оврага к оврагу, но сам уже едва держался на ногах. Это бегство исчерпало все его силы. В конце концов он понял, что бежать дальше не может, и упал на мох. Прислонился спиной к шершавому стволу дуба, накрылся папоротниками, как одеялом. И заснул.