Польские народные легенды и сказки

Жил себе один крестьянин очень бедно, не только гроша у него в кармане не было, но частенько и куска хлеба в доме не оказывалось, а о масле уж и говорить не приходится. А тут еще то ли из милости, то ли в наказание дал ему господь бог двенадцать детей.

Так жил бедняк с женою и детьми, не жил, а бедствовал, и прозвали его за это Харлаком[7].

И вот как-то раз пошел крестьянин в поле пахать, взял с собою последнюю краюху хлеба.

Пашет, пашет, время уж за полдень, отпустил мужик уставших волов на траву пастись, а сам сел на меже, развязал узелок, посмотрел на краюшку, посмотрел и задумался.

Был он добрый, работящий, жену и детей всем сердцем любил, для них не покладая рук трудился, под бременем бед не падал. Посидел крестьянин, на хлеб посмотрел, вздохнул, завязал его опять в узелок и положил на место.

«Потерплю-ка я еще немного, поем перед тем, как домой идти, ужинать тогда дома не буду — все жене и детям больше достанется», — подумал он.

Поднялся он с земли и пошел пахать.

А пока он над краюхой хлеба раздумывал, тут же рядом с ним стоял невидимый черт и старался придумать, как бы над бедняком подшутить. Ушел крестьянин, взял черт да и украл хлеб из узелка, съел его, облизывается и ждет, что же крестьянин будет делать, когда горбушки на месте не найдет.

Долго боролся Харлак с надоедливым голодом, наконец не вытерпел.

«Живой же я человек», — подумал он и пошел к узелку.

Развязал его, смотрит, а от хлеба даже крошек не осталось.

— Вот тебе и раз, — сказал бедняк. — Вроде как здесь никого и не было, а хлеб пропал. Здорово же, видно, был он голоден, если умудрился краюху украсть. Ну, ничего, пусть будет ему на здоровье, а я как-нибудь с голоду не помру.

Перекрестился хлоп, помолился, до вечера поработал и за плугом домой пошел.

— Нехорошо получилось, — пробурчал нечистый себе под нос и заскрежетал зубами. — Я у него последний кусок хлеба забрал, а он, вместо того чтобы ругаться и проклятиями свою душу губить, здоровья мне пожелал.

Шмыгнул тут черт под землю в пекло, предстал перед Люцифером и рассказал ему всю правду.

— Плохо ты сделал. За бесчинства будем когда-нибудь и мы расплачиваться, придет час и на нас. Творить людям зло — наша обязанность, да только и у чертей совесть должна быть. Если сделаешь зло плохому человеку — так ему и надо, он заслужил. А у бедного Харлака и без нас горя хватает; знать надо, кому чинить зло. А так чертей разжалобить недолго. И еще говоришь ты, что съел как лакомство кусок хлеба насущного. Ты что, забыл: ведь хлеб — дар божий, есть его слуге дьявола не пристало. А посему приговариваю тебя на семь лет к покаянию. Поспеши к бедному крестьянину и за зло, которое ему причинил, отслужи у него все семь лет в работниках.

Услышав такой приговор от самого хозяина пекла, скорчился черт, стал похож на мокрую курицу, да только ничего не поделаешь. Принял он человеческий образ и отправился к Харлаку.

Пришел к бедняку, просит взять его в работники.

Говорит ему крестьянин:

— Ох, мне ли работника держать, когда я сам чуть с голоду не помираю?

А черт опять за свое:

— Ты беден, да и я не богат, вот и будем вместе горе мыкать; смотри, у двоих работа спорее пойдет. Жены у меня нет, детей нет, кожух и сермяга на мне еще почти новые, лапти сам себе из липового лыка сплету, по ярмаркам шататься не буду. Платы мне от тебя никакой не надо, грош — круглый, карманы у меня дырявые, я его все равно потеряю, делился бы ты только со мною куском хлеба.

Так и остался черт жить у Харлака, по хозяйству помогает да так работает, что все только диву даются.

Стоит у крестьянина в хлеву одна-единственная коровенка, а работник все поле навозом удобрил; в один день поле вспахал и засеял. Лето настало — пшеница у Харлака как лес густой. Осень пришла — собрал крестьянин урожай неслыханный. Дивятся люди — бедняк, а хлеба полные закрома. Жена Харлака не ругает, дети не пищат. Озимыми поле засеяли, часть зерна продали, а больше продавать некому; сидят, горюют: что с оставшимся зерном делать?

Тут работник и говорит:

— А давай сделаем так: болото перепашем и засеем, лето, кажется, сухое будет, — вдруг да уродит?

Начал черт пахать, земля следом за плугом сохнет, как в печи, забороновал, засеял.

Увидели соседи, что он в грязь зерно бросает, начали смеяться. А как собрал Харлак осенью щедрый урожай, присмирели соседи, решили сами его примеру последовать.

Разбогател крестьянин, работнику плату назначил, живет себе и в ус не дует.

На следующее лето бросились люди трясины пахать да засевать, а в хозяйстве у Харлака все наоборот.

Говорит работник хозяину:

— Знаешь что, хозяин: кажется, лето дождливое будет, засеем-ка мы пригорки песчаные, а соседи пускай себе в грязи копаются.

Пошел черт пригорки да пески пахать, на которых никогда и ничего не росло. Вспахал, засеял, а тут как раз так задождило, что в низинах весь хлеб вымок, на равнине — и то урожай неважный, а на пригорках подымаются колосья чуть ли не до самого неба. Не знает опять бедняк, что ему с зерном делать.