Польские повести

— Да вы шутите! Это же я так, на скорую руку. — Секретарь действительно звонил не более получаса назад. — Пожалуйста, садитесь, и прошу вас, без церемоний, пан редактор.

Она села на диване совсем близко и положила ему на тарелку ветчины и большую порцию овощного салата. После скромного завтрака в молочном баре он не мог равнодушно смотреть на стол, уставленный такими яствами.

Некоторое время Венцковская болтала о пустяках, затем вдруг сказала:

— Я думала, вы приехали меня защищать. А тут вдруг слышу «работать». Так, пан редактор, не говорят женщине.

— Это одно и то же, — прервал он ее, — в том случае, если вы правы. А судя по вашему письму, — он ободряюще улыбнулся, — судя по фактам, которые там представлены, вы правы. Если же нет, я тоже ничего не смогу сделать, я ведь не чудотворец, а всего только скромный труженик пера.

— Понимаю вас, — серьезно сказала Венцковская. — С одной стороны, секретарь уездного комитета, большой человек, а с другой — какие-то там мелкие пешки из президиума городского Совета.

— То есть как это? — удивился он. — Весь президиум?

— Вы совершенно не знаете отношений в нашем уезде. Что у нас значит Совет, даже и уездный? Может, только председатель Цендровский… да и тот трясется от страха перед Горчиным. И хотя все знают, что один другого утопил бы в ложке воды, в случае чего Цендровский всегда поддакнет Горчину. Кто здесь вообще может что-нибудь сказать? Даже наше бюро пляшет под дудку первого секретаря. По углам-то все шепчутся, а при народе никто и пискнуть не посмеет. На этом-то и построена вся моя история, то самое увольнение, которое мне уже некоторое время постоянно обещает товарищ Горчин. А что он слов на ветер не бросает, нам хорошо известно… Так что я даже и не знаю, как вам все это рассказать, с чего начать… Но почему вы не едите? — Она наполнила обе рюмки. — Ешьте, пожалуйста.

— А из-за чего, собственно, гонение-то на них? Ну на этих из отдела…

— Известно из-за чего! Из-за квартир. Если бы не эта проблема, можно было бы спокойно работать в Совете всю жизнь. Видите ли, люди постоянно искушают нас, всучивают подарки, преследуют на работе, дома, изо дня в день просят, угрожают, жалуются властям, во всевозможные инстанции, без конца у нас на шее какие-то комиссии… Может быть, кто-то из моих людей и… — Она заколебалась, так и не решившись высказать мысль до конца. — Зарплата у них ничтожная, известно, городской Совет. А за квартиру люди готовы заплатить любую цену, мы же фактически почти ничего не строим! И сколько еще воды утечет, прежде чем мы развернем кооперативное строительство… А тут ко всему и Горчин начал лезть в мои дела. У него такая мания — тащит сюда со всей страны людей и заменяет ими тех, кто ему невыгоден. Вот вызывает он меня и говорит: «Мне нужны две квартиры для специалистов. Я должен их иметь, не то кто-нибудь этих людей уведет у меня из-под носа. А уж вы сами ломайте голову, как это сделать». И поэтому список на квартиры всегда под знаком вопроса, люди ругаются, проклинают нас вовсю, и прежде всего меня, но ему-то что до этого… Если дело до последнего дойдет, я, конечно, не стану скрывать, кто стоял за этими решениями. Он так уверен в себе, но законы-то для всех одни.

— Вот именно. Так почему же вы позволили принудить себя?

— А вы не знаете?

— Ну, наверняка, конечно, не знаю.

— Потому что иначе меня давно бы здесь не было. Председатель Цендровский всегда меня защищал, я должна это признать, но ведь он член бюро. А там командует Горчин. Раз принял решение коллектив — подчиняйся партийной дисциплине. В депутатской партгруппе та же история. Так что какие у меня были шансы? Никаких. Разве что уйти самой. Но я работаю здесь уже два созыва и до сих пор считалась хорошим работником. Почему же я теперь должна уходить? Каждый на моем месте поступил бы точно так же.

— Ну не знаю, панна…

— Я не панна. — Венцковская рассмеялась, словно позабыв на минуту о всех своих неприятностях. — Я уже была замужем и развелась. Меня зовут Мария, пан Стефан, если я правильно услышала ваше имя. — Она снова наполнила рюмки, несмотря на его протесты, — Да гори оно все ясным пламенем, не будем больше сегодня говорить об этом, ладно? Лучше выпьем-ка за наше знакомство… Вы надолго приехали в Злочев?