Польско-литовская интервенция в России и русское общество

Другим крупным исследованием, в котором в рамках общего повествования о Смуте была рассмотрена история русско-польских контактов в эти годы, стала работа Н. И. Костомарова «Смутное время Московского государства в начале XVII столетия»[12]. Н. И. Костомарову удалось расширить круг источников по теме за счет работы над некоторыми коллекциями польских архивных документов. Так, именно Костомаров ввел в научный оборот неопубликованные донесения гетмана Жолкевского королю из Библиотеки Ординации Красиньских[13]. Однако расширение Источниковой базы не привело к какому-либо серьезному пересмотру схемы событий, предложенной С. М. Соловьевым. Правда, в отдельных моментах расхождения во взглядах между исследователями имели место. Так, порицая, как и С. М. Соловьев, действия казаков как враждебные общественному порядку, Н. И. Костомаров все же возлагал ответственность за появление такого исторического явления на государственную власть, которая своим запретом крестьянских переходов способствовала превращению крестьян в преследуемых законом врагов общественного порядка[14]. Стоит отметить и другое замечание исследователя, что в годы Смуты «все русские люди почувствовали разом надежду освободиться от разных тягостей единодержавного государства»[15].

Несмотря на эти расхождения, в своих основных выводах, сформулированных в заключительной части исследования, Н. И. Костомаров пришел к итогам, весьма близким к итогам исследования С. М. Соловьева.

С его точки зрения, Смута была случайным эпизодом в истории русского общества. Русская история, по его словам, «как бы перескакивает через Смутное время и далее продолжает свое течение тем же путем, что и прежде»[16]. Никаких внутренних причин для кризиса в самом Русском государстве не было. Вряд ли, писал он, «можно указать на что-нибудь такое, что бы условливало неизбежность Смут и потрясений в самом Московском государстве». «Источник этого потрясения на Западе, а не в Москве»[17]. Каким образом внешнее воздействие могло оказать такое влияние на общество при отсутствии в нем внутренних причин для кризиса, Н. И. Костомаров не объяснил.

Хотя Н. И. Костомарову была известна переписка Жолкевского с Сигизмундом III, подтверждавшая свидетельства «Записок» гетмана о разногласиях в правящих кругах Речи Посполитой, исследователь не придавал им серьезного значения и характеризовал цели польской политики по отношению к России почти так же, как и С. М. Соловьев — подчинение Русского государства Речи Посполитой и обращение русских людей в католическую веру[18].

Готовность бояр согласиться на избрание Владислава Н. И. Костомаров объяснял так же, как и С. М. Соловьев: для них было невозможно соглашение с Лжедмитрием II как «царем черни, голытьбы»[19].

Вместе с тем Н. И. Костомаров подчеркивал роль боярства в подготовке условий соглашения с Речью Посполитой. Под польским влиянием бояре попытались ограничить власть государя «в формах, напоминающих строй Речи Посполитой». В этих действиях бояр ученый видел свидетельство того, что «русская жизнь не рассталась вполне с воспоминаниями древнего строя»[20], т. е. в действиях бояр получили отражение не какие-либо новые тенденции общественного развития, а воспоминания об ушедших в прошлое порядках феодальной раздробленности. Исследователь одновременно писал, что «все, что чувствовало тягость старины, искало освежения в западной цивилизации; оно готово было броситься в объятия полякам, и таких могло быть тогда не мало»[21]. Впрочем, это высказывание Н. И. Костомаров никак не обосновывал и не пытался его согласовать со своей характеристикой русского общества[22].

Деятельность боярства, его поиски соглашения с поляками он оценил гораздо более резко, чем С. М. Соловьев, подчеркивая, что поведение бояр способствовало росту агрессивности польской политики: «Поляки видели, как бояре и дворяне раболепно выпрашивали у Сигизмунда имений и почестей, как русские люди продавали отечество чужеземцам за личные выгоды. Поляки думали, что как только бояре склонятся на их сторону, как только они одних купят, других обманут, то можно совладать с громадой простого народа… с этим стадом рабов, привыкших повиноваться»[23].

Внимательное изучение работы Н. И. Костомарова показывает, что в своей оценке состояния русского общества ученый не очень сильно расходился с представлениями об этом обществе, существовавшими у политиков Речи Посполитой.