Польско-русская война под бело-красным флагом

А она мне отвечает, хотя и с явным трудом, поскольку от амфы у нее ярко выраженное сотрясение нижней челюсти, которая до потери пульса дрожит на ее лице и мешает говорить: есть или нет, пусть это тебя не волнует, потому что я отсюда сваливаю, я ухожу, понял, забираю свои манатки и линяю, потому как хамство и полное отсутствие у мужчины культуры и хорошего обхождения меня никогда не прикалывали, меня интересуют культура и искусство, мне нужна настоящая любовь до гробовой доски и то чувство, которое возникает между людьми разных полов. И мне насрать на твои лесбиянские заморочки, знаю, ты всегда считал, что у тебя стоит на лесбиянок, так вот, я тебе кое-что скажу, ты просто извращенец, как и все остальные, у тебя только одно на уме, одни извращения, хотя тебе отлично известно, что я не такая, меня это не колышет, меня от этого тошнит. Я даже думаю, что у тебя, скорее всего, просто гомосексуальные склонности, и хотя у меня нет доказательств, потому что в таком деле ничего доказать нельзя, но я тебе это скажу прямо в глаза, потому что это правда. И вот еще что: я тебя ненавижу, потому что ты примитивный и вообще пустой. Тебя не прикалывают картины, журналы и кино, а я всегда это любила, хотя у меня и не было возможности развивать свои интересы, скажу больше, я просто боялась выехать с чем-то таким, потому что ты мог бы ответить мне отрицательно, например, — нет. И вот еще, меня не интересует любовь в той форме, в какой тебе бы хотелось, и именно поэтому темы наших разговоров были такие натянутые и полные недомолвок. Потому что мое мировоззрение в большинстве процентов состоит из освобождения женщин из-под ярма, чтобы покончить с феодализмом на эту тему, в этом вопросе. Мое последнее слово, что хватит, и этот кулак я поднимаю против таких людей, как ты, которым нужно только одно — поклонение волхвов у своих ног. Если и дальше так пойдет, то я до последней капли потеряю собственную личность, свой личный индивидуальный масштаб, манеру поведения, взглядов; мне придется сложить их у твоих ног как верноподданническую дань. Скажу тебе одно, потому что как ни крути, а жизнь рядом с тобой превращается для меня в кошмар. Мои чувства погасли во мне еще вчера, и скажу тебе, что смотрела я тогда на Левого, потому что он лучше тебя, он знает, что нужно девушке, когда я была с ним, весь мир казался мне преисполнен глубины и страдания, но именно из-за этой экзистенциональной черты в его поведении я чувствовала, что если в жизни что-то важно, так это умственное развитие, чтение и компьютерная грамотность. Что передо мной маячит механизированное, сплошь компьютеризированное будущее, обучение основам ксерокса, основам английского, заграничные поездки. И тут в моей жизни из-за Лёлика появился ты, хотя даже с ним я была счастливее, хотя Лёлик человек сухой и суровый и не позволял мне выражать собственный голос, собственное мнение. Твое присутствие убило во мне всё, каждое рождающееся в моих недрах желание. Короче, я вообще не знаю, зачем я с тобой связалась, потому что, честно говоря, наши отношения с самого начала не складывались, сплошные конфликты, паранойя какая-то, и хотя я никому не говорила, но Левый мне еще тогда открыл глаза, он мне все про тебя рассказал, что ты просто мудак, который не имеет малейшего понятия о женщинах, и что, скорее всего, я буду твоим первым сексуальным опытом, если не считать Арлетки, между прочим моей подруги, хотя ты в этом никогда не признаешься, потому что главная и основная черта твоего характера — лживость. И еще он сказал, что никогда бы в жизни не позволил мне встречаться с тобой, потому что еще не было случая, чтоб ты употребил хоть одно из трех волшебных слов, пожалуйста, спасибо, извините, чтобы открыл перед девушкой дверь. Не говоря уже о чисто символической пресловутой перспективе.

— Что ты сказала? — говорю я, исходящим из моего нутра почему-то писклявым, я бы даже сказал, женским голосом. Это результат чувства гнева, которое вдруг заливает меня, как океан, и в корне перечеркивает все рациональные импульсы, все рациональные реакции организма. И я ловлю себя на мысли, что не хочу, чтобы она отвечала на мой вопрос. Наоборот, я хочу ее убить, и это мое желание — единственный способ выразить мои впечатления от всего вечера.

Магда, хотя это имя я сейчас ненавижу до последней капли, и мое единственное желание — перечеркнуть в нем все буквы вдоль и поперек, чувствует страх за свои слова. Она явно стреманулась и жалеет, что на меня наехала. Видок у нее такой, как будто знает, что сейчас ей наставят пиздюлей. Скрючилась вся, скукожилась, башку втянула, ногу поджала.

— Это не я так сказала, — говорит она быстро, закрывая руками свою пустую до последней извилины голову, — это Левый сказал.

— Что Левый, что, блин, на фиг Левый, когда ты это сказала, падла, минуту назад, и я готов на суде присягнуть, что это вылетело прямо из твоей пасти, — говорю я, хотя, принимая во внимание ломку, говорить мне из-за трясущейся нижней челюсти не в дугу.