Польско-русская война под бело-красным флагом

— Ты это шутишь так, Анджейка?.. Ты, наверное, просто прикалываешься… — говорит она, хотя лучше бы ей помолчать, потому что, говоря это, она бледнеет и выглядит еще хуже, чем раньше, ни дать ни взять побывавшая в стирке фотография с ее студенческого билета, на которой выбелились и расплылись особые приметы и черты лица. Она зависает на своей заколке «Закопане 1999», как потрепанная подшивка бумаг, которая из последних сил держится, чтобы не разлететься по ветру.

— Да говорю же я тебе, это точно, я уверен в этом на сто пудов, как в собственном имени, фамилии и девичьей фамилии моей матери, — отвечаю я ей грустно. — Мне это известно из первых рук. Хорошо, что он ушел. Мы остались одни и можем спокойно поговорить. А он свою фабрику внебрачных детей с неправого ложа пусть устраивает в другом месте, пусть найдет себе для этих целей какую-нибудь левую герлу, пустую и глупую, не такую, как ты. Потому что он тебя не стоит, — добавляю я в рамках эротических фантазий, поскольку знаю, что нажал на нужную кнопку и процесс пошел.

— Ничего себе! — говорит она, глядя прямо перед собой, и пьет из бутылки из-под воды, хотя там давно уже ничего нет. — Если бы я рассказала об этом своей маме, то до двадцати одного года мне запретили бы выходить из дому. Может, даже смотреть в окно. Я все никак не могу поверить, что этот мерзавец хотел меня так вероломно обмануть, возможно, он собирался продать меня в Германию. А ведь был такой обходительный, такой внимательный. Ты прав, пару раз он пытался угостить меня сигаретой. Это должно было меня насторожить, ведь женщины не курят. Табачный дым убивает нерожденных младенцев, убивает кровяные шарики в крови, оказывает пагубное воздействие на дыхательную систему. Статистика говорит сама за себя, и тебе, Анджей, я тоже советовала бы бросить эту гадость ко всем, как говорится, чертям. Подумай сам. Его зовут Анджей и так далее, он не курит. Прости, но я расскажу тебе один случай, который должен заставить тебя еще раз обдумать свою позицию в этом вопросе. Мой папа тоже когда-то курил, и это была его ошибка. Так продолжалось в течение двадцати лет, а потом он заболел. Ни с того ни с сего. И ничего не помогало, ни банки, ни витамины, в конце концов пришлось согласиться на антибиотики. И тогда он сказал себе: нет. Больше я не буду себя травить, у меня жена, две очаровательные дочери. И бросил. С тех пор он ежедневно сосет леденцы. Мятные. Мама недовольна, потому что это обходится недешево. Даже при оптовой покупке.

Тут я немного поозирался по сторонам; уже четыре часа. Ну, значит, мы успеем управиться до того момента, когда вспыхнут прожекторы, загремят фанфары и Магда расскажет, что она думает по поводу своей любимой погоды. Но тогда уже все будет кончено, вся эта сраная война под названием «Возжелай жену ближнего своего». Проверка работоспособности джорджа и умения крепко жмурить глаза будет уже за спиной. А результат этой войны предрешен. Я — плюс две диоптрии, Каспер — минус ноль целых пять десятых.

Ну, и я вытаскиваю из кармана руку и типа случайно протягиваю ее через весь стол, случайно типа нехотя убираю Але волосы с лица. И тут же прикидываюсь, что ловлю себя на этом подсознательном жесте, тут же убираю руку назад и украдкой, под столом, вытираю ее об штанину от всяких бактерий и микробов, которые могли перейти на меня с этой девицы, облепить всего и снести в моих джинсах свои скользкие яички. Из которых через несколько дней вылупятся сначала очки в позолоченной оправе, потом крестик на цепочке, а в конце выползет кофта типа водолазка, что будет означать мою немедленную смерть и летальный исход.

— Пошли ко мне, — говорю я обиженно, потому что вся эта история с кровожадными бактериями, насекомыми, паразитами и микробами меня сильно разозлила, мало того, я вдруг вспоминаю, какие сатанинские посиделки имели место в моей квартире, с аналом, оралом и кровью, и еще приходит мне в голову, что, может, уже случайно вернулась Изабелла и скончалась от одного вида своего дивана. — Или лучше к тебе, — добавляю я быстро.