Полтава. Рассказ о гибели одной армии

Срочно требовалось предать останки земле. Уже на другой день, во вторник 29 июня, начали приводить в порядок поле битвы. Не самое приятное дело сосчитать все трупы было поручено шести русским офицерам. Вышел также приказ о том, чтобы собрать вместе и похоронить убитых. (Не упустило из виду такую деталь и шведское командование: генерал-майору Мейерфельту, которого в тот же день послали к русским, наказано было, в частности, поднять вопрос о захоронении павших шведов.) Эта грязная работа выпала на долю шведских пленных. Начали с предания земле русских. Примерно в полукилометре к югу от укрепленного лагеря, на полпути между редутами и лагерными валами, вырыли две огромные братские могилы. Могил было две, потому что, согласно иерархическому мышлению, рядовые не могли покоиться вместе с офицерами: они и после смерти оставались менее равными. Тела погибших русских перевезли туда. Около братских могил был выставлен почетный караул, и все полковые священники отслужили общую панихиду. Перед заполненными до отказа могилами выступил с речью царь, который затем трижды поклонился и бросил первые пригоршни земли на останки своих подданных. Пехота салютовала тремя залпами. Ямы закидали землей, так что на их месте возник высокий холм — холм, и поныне называемый Шведской могилой, хотя под ним не покоится ни одного солдата короля.

Был также отдан приказ о захоронении погибших шведов. С ними, однако, обошлись менее почтительно. Истерзанные тела павших около болотца просто покидали в топь и, перемешав с грязью, чуть прикрыли тиной. Шведов не стали собирать в одно место и хоронить в братской могиле, их останки закапывали там же, где находили. Эрик Моне, солдат роты из уезда Хундра Уппландского полка, был обнаружен товарищами на месте гибели, у второго редута, там его и похоронили. В работах по погребению разрешили участвовать пленным шведским пасторам, и они читали молитвы над бесчисленными могилами. Среди священнослужителей были уроженец Умео Николаус Веннман из Конного полка лейб-гвардии, пастор вестерботтенцев Лаурентиус Сандмарк и сверхштатный батальонный капеллан того же полка Петрус Флуур, вообще-то рукоположенный в 1694 году для Хэрнёсандского прихода. Тела проваливались в забвение, анонимные могилы без крестов быстро сравнивались с землей и исчезали без следа. Лишь немногие из шведских погребений известны по сей день.

Что касается великого множества палых лошадей, они превратились в проблему. Очевидно, солдаты отказались заниматься ими (был предел и их терпению), так что эти трупы препоручили заботам населения — жителей Полтавы и окрестных деревень. Погибших животных собирали и закапывали, иногда вместе с телами воинов.

Работы по очистке поля шли довольно быстро. Но, несмотря на то, что большинство трупов, в том числе и лошадиных, успели захоронить к вечеру вторника, воздух в то лето еще долго был испорчен запахом тухлятины. В округе расплодилось видимо-невидимо могильных червей. Зловоние в конечном счете вынудило русскую армию уйти из-под Полтавы: оставаться дольше там было немыслимо. Смрад, всегда сопровождающий крупную военную победу, обратил русских в бегство. Мертвые победили живых.

А как обстояли дела с ранеными? Число получивших ранения среди русских известно, приводится даже точная цифра: 3 290. В отношении шведского войска нам уже никогда не узнать соответствующих данных, однако скорее всего к этой категории относилось большинство из почти 2 800 пленных. Помимо них, как упоминалось выше, много раненых (согласно прикидкам, до полутора тысяч) ушло из-под Полтавы вместе с отступающей армией.

Раненые русские могли воспользоваться собственной, пусть и небольшой, медицинской службой. Что касается шведов, то победители, очевидно, вовсе отказали им в помощи, а некоторых даже прикончили на месте сражения. Исключение составили лишь сдавшиеся вместе с Роосом в окопе у Ворсклы, поскольку в условия капитуляции входил пункт о помощи раненым. Само собой разумеется, у шведов было еще меньше медицинского персонала для работы в полевых условиях. Раненые поручались заботам восьми пленных: четырех фельдшеров и четырех лекарских учеников. Итого, на все про все восемь человек.