Полтора метра счастья (СИ)

— Привет, Шилла, — тихо ответил он и я, бросившись вперед, обняла его вокруг талии, уткнувшись в его балахон, торчавший из-под расстегнутой куртки. На глазах выступили слезы. Он положил на меня руки, принимая это теплое и надрывное приветствие; как обычно, с недостижимой для меня высоты, когда я не могла допрыгнуть, чтобы поцеловать его, пока он не наклонится, смотрели одновременно родные и уже немного чужие глаза.

— Джело, как же я рада! Как я рада! — Ещё ничего не осознавая, не задаваясь никакими вопросами, я всего лишь хотела удержать его от очередного исчезновения. Я не хотела, чтобы он опять пропал, я хотела оставить его в своей жизни, чтобы он был, чтобы рассказал, где пропадал всё это время. Но эмоции не торопились улечься, и мне пришлось простоять, сживаясь с реальностью, ещё несколько минут, прежде чем я сумела оторваться и задрать голову. — Как ты тут оказался? Что ты тут делаешь? Как нашел меня? Боже, столько вопросов!

— Давай, для начала, уйдём отсюда, — предложил Джело, и я безропотно пошла за ним. Что-то в его выражении сказало, что он предпочел бы раствориться, как и появился, и рад встрече не так, как я. Неужели он вступился за меня по старой памяти, а так ему вовсе не хотелось заводить со мной общение заново? — Ты шла к такси? — Я кивнула, и Джело разве что не оскорбил меня предложением: — Проводить тебя до них?

— Ты шутишь? Я не видела тебя чёртову прорву времени, я до безумия и сумасшествия счастлива тебя встретить, я хочу слушать тебя, говорить с тобой, насмотреться на тебя, а ты мне предлагаешь побыстрее разъехаться? — Он сконфужено опустил взгляд. — Неужели ты не скучал? Неужели не хочешь поболтать со мной хоть немного?

— Я… — Как мне надоели эти мужчины, не договаривающие правды или откровенно замалчивающие всё! Джело определенно думал не то, что произносил: — Скучал, конечно, поэтому и нашёл тебя…

— Так, нам нужно присесть где-нибудь, — огляделась я, выходя со спутником на освещенный тротуар. — Через перекресток есть круглосуточное кафе. Пойдём, посидим? — Видя сомнение в нем, я огорченно заметила: — Ты откажешь мне? — Джело расправил плечи, выпрямив спину и, сделавшись более расположенным ко мне, слабо, но искренне улыбнулся, поправив назад шапку, натянутую аж на брови.

— Разве я мог тебе когда-нибудь отказать?

Взяв в руки по капучино-макси в картонных стаканах, мы сели за круглый столик на двоих. Любуясь вновь обретенным человеком из прошлого, по которому я тосковала больше всего, о котором переживала, волновалась, вину перед которым ощущала все эти годы, за которого меня изъедала совесть, я не могла стереть с губ улыбку.

— Итак, как давно ты в Америке? — начала я, приготовившись вести не то допрос, не то интервью. Я не собиралась отпускать его раньше, чем удовлетворю своё любопытство полностью.

— На один день меньше, чем ты, — посмотрел мне в глаза Джело. Улыбка сама сошла с меня.

— Ты… так давно здесь? И ты знал, когда я улетела?

— Я всегда старался держаться поблизости и всё знать о тебе. Как видишь, это пригодилось, — теперь шире улыбнулся он. А мне стало вовсе не до смеха. Мне не хотелось признавать и осознавать то, на что наводили намеки. Спросить «ты всё ещё не разлюбил меня?» показалось чрезмерно вульгарным, а как разъяснить ситуацию иначе я не придумала. Я стала вспоминать все те моменты, когда мне казалось, что за мной кто-то наблюдает, когда мне чудилось, что рядом кто-то есть, когда краем глаз я замечала всегда неуловимый силуэт. Нет, не может быть!

— Кем ты работаешь? Чем занимаешься? — Не желая слышать горькую правду, о которой уже догадалась, я предпочла заговорить о чем-то более приземленном.

— Да так… по-разному. — Джело снял пластиковую крышку, не собираясь потягивать кофе через небольшую дырочку. — Я ведь так нигде и не доучился. Поэтому занимаюсь тем, на что гожусь.

— Это несерьёзно. Тебе следовало бы получить образование…

— Зачем? Мне нравится моя жизнь, я не обманываю. Это по мне, — заверил он меня, и я не нашла признаков лжи в его голосе. Джело всегда имел склонность к переменам места, к поздним прогулкам, к бескрайней свободе. Но если у подростка это назвалось бы бродяжничеством, то сейчас, когда он взрослый парень и ему двадцать два года, он больше похож на бесприютного странника, как прежде были странствующие рыцари.

— Я рада, если у тебя всё хорошо… у тебя ведь всё хорошо? — Поднимать тему его ухода и того письма, почему он решил расстаться так, обвинять его в том, что не давал о себе знать я уже не видела смысла. Что прошло, то прошло. Этого не вернуть и не изменить, и лучше обсудить настоящее, в котором повороты ещё непредсказуемы, и на которое мы имеем влияние.

— У меня всё в порядке, — кивнул просто Джело. — И я вдвойне счастлив, если ты счастлива. Ты ведь счастлива?