Полтора метра счастья (СИ)

— Ну, ладно тебе, что мне надо было сделать? Красной лентой повязать, чтобы как-то обозначить особенность случая? — Херин залилась смехом ещё сильнее. Дэн поймал её за ногу и, покрывая её поцелуями от самых пальчиков, стал двигаться вверх, забираясь на кровать. — Кажется, десерта в самолёте я не брал… да и мог бы он с тобой сравниться? Иди сюда, моя самая вкусная женщина, — подтащив её к себе и нависнув сверху, Дэниэл впился в жену поцелуем, держась навесу, чтобы не придавить округлого живота. Оторвавшись, он посмотрел на него. — Мне, правда, опять становится немного неловко тыкать в своего ребенка ху… — Рин закрыла ему рот ладонью.

— Перестань, это никак на детях не сказывается. А вот грязные слова при беременных говорить не надо.

— Если это слово можно в беременных совать, то и произнести, я думаю, тоже можно.

— Я тут, видите ли, Моцарта включаю малышу слушать, а он мне всё портит со своими матюками!

— Чего это я тебе матюками порчу? — Херин назидательно в него уставилась, выставив руку, чтобы он принял к сведению, что не прав, и только после этого продолжил. Дэн недовольно опустил брови. — Ну и ладно, не очень-то и хотелось. — Но даже не попытался сменить позу и слезть с жены.

— Да, не хотелось. — Сведя ноги вместе, отвернула лицо в профиль она. Около пяти секунд они продержались, после чего адвокат схватил её служащую барьером руку, расцеловал и бросился снимать с неё всю одежду. Рин развела колени, обхватив ими подтянутое татуированное тело Дэна. — Как же я скучала эти три дня…

— Я сам себе места не находил! Ни одна кровать без тебя удобной быть не может, ни одно утро не может быть добрым без твоей улыбки. — Он вновь и вновь целовал её. — Как же я люблю тебя, больше жизни, больше всего на свете, любимая… моё счастье, моя Вселенная…

После соединения, они лежали под простыней, сплетая руки, играя пальцами друг друга, обмениваясь поцелуями и наслаждаясь не только телами друг друга, но и чем-то большим, чем-то, что жило в них. Это были удивительные мгновения, доступные только тем, чьи души подходят одна ко второй до самой глубины. Каждое касание, когда кожа трогает кожу, отдаётся неописуемым ощущением полной гармонии, как будто в организме восстановилась давно утерянная часть, и теперь, обретя недостающий фрагмент, всё существо превращается в совершенное, радостное, довольное воплощение любви.

— Прости, что опять отлучался от тебя, — пробормотал Дэн, гладя голые гладкие плечи, водя пальцами по ключицам. — Но честно, мне самому это приносит такие страдания, что я наказываю себя сам этими разлуками.

— Жаль, что ты был в Макао, а не Сеуле.

— Ты хотела что-то передать родителям?

— Нет, мы с Шиллой волновались за Джело. Я надеялась, что ты его повидаешь, может. Я его хоть и не очень знаю, но всё равно переживаю за мальчика. По рассказам я знаю, что он благородный юноша.

— Я не был в Сеуле, но знаю, что с ним ничего не случилось.

— Сунён с ним?

— Нет, эта дурочка была в Корее, но вроде бы скоро собирается вернуться сюда.

— Не называй её дурочкой. Она ведь просто влюблена. — Херин знала всё, что происходило у знакомых и друзей от Дэна. Всё, кроме его дел с бандой. Он не любил держать секреты от жены, и с радостью делился всем, чем мог, но то, что было тайной давней и ему не принадлежащей, к тому же, не приносящей покой, если её раскрыть, то он предпочитал оставлять за чертой искренности.

— Я же любя. Сунён хоть и чудная, но родня, так что я отношусь к ней с теплом. — Дэниэл ласково потрогал живот Херин. — Тётя из неё будет отличная, научит нашего парня метко пулять из прицельника.

— Кто тебе сказал, что будет парень? А если ещё девочка?

— Ну нет, ты разве не знаешь, что дочери — это ювелирная работа? Второй раз я был далек от деликатности и щепетильности в производстве, так что если будет дочь, я заподозрю тебя в порочных связях с одним знакомым ювелиром. Я юрист — у меня должен быть сын.

— Я ещё буду виновата? — ахнула Херин, веселясь. — А, с тобой спорить бесполезно. Ты же любые дела выигрываешь, так что заранее сознаюсь во всех грехах.

— Грехи? У тебя? Я никогда не поверю, что у тебя есть хоть один. Ты же… — «Святая» хотел сказать Дэниэл, но увидел, что Рин, закрыв глаза, уже дремлет на его предплечье, поэтому только поправил на ней покрывало и, не рискуя снова целовать, чтобы не разбудить, пристроился рядом, не шевеля рукой. Он дома. Беззвучное дыхание жены и посапывание дочери в кроватке неподалеку. Теперь и самому можно спокойно поспать.

Дети