Полтора метра счастья (СИ)

Весна пробуждалась в полную силу, ветви деревьев зеленели изо дня в день. Поздравив с утра Хима подарком и завтраком, и сексом в придачу, с днем рождения, я вытащила его на улицу, гулять с Тенью вместе со мной. В чёрной футболке, которую я подарила ему по какому-то случаю, годовщины знакомства, Дня святого Патрика или Всемирного Дня животных, не помню, с надписью белыми буквами «Real man», чья аббревиатура рождала начальные буквы его давнего преступного прозвища*, Хим крепко держал поводок, без которого собак выгуливать нельзя, хотя Тень, если не дать ей команду, самое безобидное создание в мире. После Хима, конечно. Если его не злить, он тоже лапочка.

По своей Ремсен-авеню, на которой жили, двигаясь на север с легким отклонением на запад, мы дошли до двойного перекрестка, пересекли его и свернули на бульвар Эмпайр, на углу, где размещался магазинчик одежды и аксессуаров «всё по 10 долларов». Если бы мы свернули направо, на восток, а не налево, то там, совсем рядом, был небольшой парк, с площадками для баскетбола и газонной площадкой для различных занятий спортом и чем ещё захочется, вплоть до выгула домашних животных, но Хим потащил меня через весь Эмпайр в Парк Проспект, до которого было два с лишним километра.

— Почему так далеко? — возмутилась я, сунув руки в карманы балахона, которые были расположены, как сумка у кенгуру, на животе. Розовыми кедами я перебирала несколько быстрее, чем Хим своими черными найковскими кроссовками, потому что ножки мои были куда короче, чем его, а Тень увлечено тянула вперед, любя быстрые прогулки.

— Потому что ходить полезно. А мне надо немного скинуть то, что набрал за зиму.

— А мне нравится, — улыбнулась я.

— Может, я и стал мягче и удобнее, как подушка, но для дел мне нужна большая грациозность.

— Ну ладно, — вздохнув, я натянула капюшон на голову, потянув его за шнурки. — Но я даже не накрасилась, а ты меня через пол-Бруклина тащишь!

— Для кого это ты краситься собралась? — потянул Хим капюшон обратно, и он сполз с головы, опять открыв мою светлую стрижку, растрепавшуюся из-за возни капюшона. Я пригладилась движением умывающегося котенка.

— Ни для кого. Люди вокруг ходят, что ж мне, стрёмненькой выглядеть?

— В каком месте ты стремненькая? Прекрати. — Химчан обнял меня свободной рукой, загребая подмышку, и поцеловал в висок. Он до сих пор боролся с моей привычкой слишком ярко краситься. Помимо того, что когда-то я использовала макияж, чтобы выглядеть старше, я вообще не очень чувствовала меру, когда начинала накладывать тушь, тени, помаду. Устроившись в престижный ресторан, мне, разумеется, понадобилось приобрести вкус и тонкость в подобных делах, с чем помогала Рин, или же муж, куда лучше меня видевший, когда случался перебор.

Вдоль краснокирпичных двух-пяти этажных жилых домов, мы топали достаточно долго, пока улица не стала оживляться, не начались бутики и забегаловки на первых этажах. После бруклинского госпиталя почти сплошь все окна заняли витрины магазинов. Машины мимо проезжали не очень быстро, соблюдая скоростной режим спального района. Возле автозаправки пахнуло бензином и машинным маслом. Тень с интересом обнюхивала люки и столбы, или какие-нибудь сорвавшиеся с них бумажные объявления. Уходящие в сторону переулки по стенам рябили граффити. Когда впереди завиднелся парк, я уже почти устала.

— Ты хоть понимаешь, что обратно нам столько же идти? — жаловалась я, прижимаясь к плечу Химчана.

— Мы ещё и тут побродим.

— Издеваешься, — простонала я, но шла дальше.

— Чем тебя взбодрить? Мороженым? Кофе?

— Боюсь, по утрам я несмотря ни на что не становлюсь резвее. — Хим наклонился к моему уху:

— А в кровати всё выглядело совсем иначе.

— Ну, то совсем другое, — заговорщически расплылась я. — Ты предлагаешь потрахаться прямо в парке? — В отличие от большинства пар, у нас не было одной главной проблемы — предохранения. Не нужно было запасаться презервативами, рассчитывать овуляцию, мучиться походами по гинекологам, вставляя спирали, колпачки. Мы могли в любую минуту, когда нам захочется заниматься любовью, что было приличным таким бонусом, хоть как-то скрашивающим моё бесплодие. Иногда я повторяла себе, что это очень удобно, и в какой-то степени радовалась. С нашей сексуальной ненасытностью, которая не проходила уже второй год, это было не лишним, стоило признать.

— Нет, ты же знаешь, я не люблю, когда посторонние глаза могут залезть в моё личное. — Химчан улыбнулся сдержаннее, но хитрее. — Да и привык убирать свидетелей.