Полторы минуты славы

Прежде чем засесть за беседы, Стас поискал ту дверь, в которой на экране мелькнул человек без лица. Агентство размещалось на первом этаже хрущевки, в бывшем магазине «Ткани», переделанном и перекрашенном. Имелся тут всего один длинный коридор, как в бараке. Сюда выходили двери кабинетов, залов и зальчиков.

В самом большом зале, где прежде торговали тканями, стены теперь стали парадно-синими, а в центре вырос подиум. Вокруг него выстроились ряды мягких стульев, чтобы можно было взирать на красавиц снизу, из трясины собственного несовершенства. Здесь-то и проходили съемки сериала.

Дверь из этого зала вела в коридор. Там в любую другую дверь можно было скрыться мгновенно (если, конечно, была нужда). Зато выход на улицу всего один. У выхода в глубоком кресле дежурила охранница — настоящий Чумаков в юбке, здоровенная бабища с резиновой дубинкой на крутом боку. «Вроде евнуха в гареме», — усмехнулся Стас.

Несмотря на угрожающий вид бабищи, особой строгости и дисциплины в агентстве не было. Стас выяснил, что охранница часто отлучается на минуту-другую по своим разнообразным надобностям. Тогда за входящими и выходящими обязаны приглядывать менеджеры, у которых и своих дел хватает.

Стас это проверил: он беспрепятственно, топоча ногами, вошел в холл. Охранница брела в это время куда-то с кофейной чашкой в руке и даже ухом не повела. Не повели ухом и другие работники агентства. Стас сделал вывод — войти сюда и выйти отсюда никакого труда не составляет. Вполне может случиться, что незнакомца без лица никто здесь не заметил и не запомнил. Запоминать его, скорее всего, и не стоило — никому он не мешал, ни к кому не лез. Зато Стас упрямо сосредоточился теперь на человеке-призраке. Ведь зачем-то же таскался он по съемкам!

Выяснив, что охрана у красавиц аховая, а народу топчется в коридоре много, Стас продолжил свои изыскания. Теперь он отправился к Надежде Кутузовой.

Владелица агентства была первой нетской моделью, пробившейся к кое-какой славе. В Европе и Японии лет пятнадцать назад она была известна как Nadya и стала даже лицом какого-то порошка для мойки кафеля. Но потом что-то у нее не заладилось, и она вернулась в Нетск. Сейчас Nadya умело фабриковала моделей из местных девчонок подходящей стати.

Надин кабинет был куда элегантнее, чем у мебелыцика Козлова. Даже мебель она где-то отыскала получше и посоразмернее и обзавелась зеленью в горшках. Множество тропических растений блестело изо всех углов лоснящимися листьями — то полосатыми, белыми с розовым, то ядовито-зелеными, то пятнистыми, будто обрызганными кислотой. Стены украшали фотографии моделей. Надин портрет, сделанный, судя по прическе, довольно давно, был крупнее остальных.

Сейчас Надя тоже выглядела замечательно. Стас, во всяком случае, таких женщин еще ни разу не встречал. Деловой костюмчик странного красного цвета с нездешним, европейским шиком обтекал ее стройную фигуру. Вырез у пиджака был узкий, но бесконечный, почти до талии. Он позволял видеть нежные, обтянутые смуглой кожей косточки ключиц и грудины. При некоторых поворотах Надиного тела в вырез выглядывали две идеально круглые, крутые и очень немалые возвышенности загорелой груди.

«Интересно, настоящие они или фальшак, как здешние фикусы?» — задумался Стас.

Он с трудом отвел взгляд от возвышенностей к Надиному лицу и тут уж совершенно запутался, отделяя правду от искусного женского вымысла. Надин лоб до самых бровей скрывала густейшая рыжая челка. Носик был неправдоподобно совершенный и бледный, а яркие литые губы напоминали пылающее сердце с валентинки большого формата. Зато Надины глаза уже не имели сил казаться хотя бы бледно-голубыми. Цвет ушел из них бесследно, растворился. Гладкие щеки где крошечной вмятинкой, где легкой припухлостью подтверждали неотменимые Надины тридцать пять лет (а по серьезным документам и все сорок три).

Грубый мизантроп и женоненавистник Стас прикинул про себя: «Шикарная. Но жизнь ее здорово потрепала!»

Вслух он задал дежурный вопрос о сериале и незнакомце. Надя смятенно дрогнула лицом (резкой мимики, кроме улыбки во все зубы, она избегала). Посмотреть кассету все же согласилась.

— Давайте сразу и девчонок пригласим — тех, что были тогда в агентстве. Менеджеров, охранников тоже. Пусть посмотрят! — потребовал Стас.

— Нет, — твердо отрезала Надя. Низкий сипловатый голос прибавлял ей шарма, но тоже не молодил. — Сначала запись посмотрю я. Думаю, большего не потребуется. Я оберегаю моих девочек от всего грубого и неприятного, чего не всегда можно избежать в нашей профессии.

— Чего там, на кассете, такого уж грубого? — не понял Стас. — Мужик стоит, и все. Одетый с головы до ног.

Надя пронзила его блеклой, ускользающей голубизной усталых глаз.

— Не все понимают, что модель — это творческая профессия, — сказала она. — Большинство мужчин полагает, что модели — не полноценные личности, не глубокие самодостаточные натуры, а то, что состоятельным людям подают на сладкое. Поэтому я настаиваю, чтобы пока мои девочки оставались в стороне от этого неприятного дела.