Полцарства за кота

– Нет, пожар не здесь, а у меня дома, – успела я сказать и выбежала за порог.

У моего подъезда толпились соседи. Я набралась мужества и посмотрела вверх, на свой этаж. Ни языков пламени, ни дыма я не увидела. Тогда по какой причине эти люди здесь собрались? Заметив меня, они зашушукались.

«Нет, все-таки что-то случилось», – подумала я.

От толпы отделилась моя соседка, та, которая живет в квартире под нашей.

– Марина Владимировна, – официально обратилась ко мне Ольга Дмитриевна, – доколе это будет продолжаться? Когда вы рушили стены, мы молчали. Когда по вашей милости, дом на несколько часов был обесточен, мы никуда не жаловались. Когда вы меня затопили, я вам слова не сказала. Но всему есть предел!

– А что произошло? – спросила я. Мне и самой хотелось знать ответ на этот вопрос. – Ремонт мы закончили, – неуверенно сказала я.

– Тогда что это за звуки? – Соседка кивнула головой на дом.

И правда, ожидая увидеть пожар, я не обратила внимания на сумасшедший визг, доносившийся из подъезда.

– Что это? – мало что соображая, спросила я.

– Что? Об этом мы хотели у вас спросить. Здесь еще ничего, тихо, вы зайдите в мою квартиру. Складывается такое впечатление, что я живу под пилорамой.

Я зашла в подъезд и стала подниматься на свой этаж. По мере приближения к квартире звук становился громче и нестерпимее. Барабанные перепонки вибрировали в унисон завываниям. Я толкнула дверь и окунулась в облако древесной пыли. Чихая и откашливаясь, я дошла до кухни.

То, что я увидела, могло присниться только в страшном сне. Стон вырвался из моей груди. В моей новенькой, только что отремонтированной кухне творилось нечто невообразимое. В центре стоял деревообрабатывающий станок. Стены были заставлены плитами ДСП. Напольной плитки не было видно вообще: плотный слой стружек ковром покрывал ее.

Но это еще не все! Меня словно током ударило, когда я увидела, как Сан Саныч достает из кармана пачку сигарет, вытягивает из нее одну и собирается ее прикурить.

«О, боже, только не это, – пронеслось у меня в голове. – Древесная пыль самая пожароопасная смесь после бензина и спирта».

– Не смейте! – Я бросилась на Сан Саныча и выбила из его рук коробок со спичками. Вместе со спичками завалился и он сам.

– Марина Владимировна, не надо обо мне так беспокоиться, – обиженно сказал Сан Саныч, поднимаясь с пола и отряхиваясь от стружек. – Я курю с четырнадцати лет. И хоть бы раз закашлял. Апчхи! А вот почихать я люблю.

Когда опасность миновала, меня прорвало:

– Что здесь происходит? Как вы могли разместить здесь столярный цех? Сан Саныч, куда вы смотрели?! И вообще, где моя мебель?

– Вы же сами заказали индивидуальный проект, – Сергей смотрел на меня наивными глазами ребенка, которому на день рождения подарили конструктор «Лего», а теперь не разрешают им играть. – Я подгоняю мебель под размеры вашей кухни.

– Мебель? А что вы понимаете под словом «мебель»? Где шкафы, столы, навесные полки? Или вы их по месту строгаете?

Сергей кивнул головой:

– А зачем потом подгонять и переделывать?

Честно признаюсь, я не смогла достойно ответить: у меня перехватило дыхание, зашумело в висках и потемнело в глазах. Последнее, что я помню: я схватила доску и поволокла ее к выходу, потом вернулась за второй, третьей… Станок я поднять не смогла, его потащил Сан Саныч.

В себя я пришла только к вечеру. Олег срочно вызвал из Белозерска Степу. Вдвоем они меня отпаивали валерьянкой, пустырником и еще какой-то жутко вонючей травой, которую Степа привезла с собой:

– Ты пей, пей. Я всегда эту травку своему Пете завариваю, когда он домой взвинченный возвращается. Кстати, я сегодня с Сергеем Петровичем Воронковым разговаривала. Василий Ципкин своей матери лучшего адвоката нанял. Так что, скорей всего, она пойдет по статье: «Убийство при превышении мер необходимой обороны. Срок наказания до трех лет».

– А об Инне Кукушкиной не спрашивала? – прошелестела я губами.

– Ой, ей, чтобы получить свой паспорт, нужно пройти кучу инстанций и доказать, что она Инна Кукушкина. Намудрила девка, намудрила на свою голову, – посочувствовала ей Степа.