Полудемон. Счастье короля

— Соберите ей белье, что‑нибудь из одежды, особо не балуя, а в остальном — обойдется.

— А маги жизни…

— Магов я приглашу, когда они понадобятся.

— Как прикажете, ваше величество.

— Прикажу. У королевы где‑то должен быть яд. Она смазала острие заколки ритвишем. Найдите мне баночку с ним и принесите. Отличить сможете?

— Да, ваше величество.

— Считайте, графиня, что это ваша первоочередная задача.

— Слушаюсь, ваше величество.

— Можете исполнять.

Понимают без перевода — и улетучиваются. А я направляюсь в столовую.

На завтраке еще раз приходится озвучить версию о покушении. И — нет, я не ранен. Мог бы, но не ранен. Повезло.

Показываю заколку с ядом, потом дамы находят у Дариолы баночку с ним же, и графиня приносит мне его практически к столу. К концу завтрака.

Открываю баночку, принюхиваюсь.

— Ритвиш. Благодарю, графиня.

— Ваше величество, еще…

— Есть и еще?

Есть. Еще два яда. Один медленный, который надо подсыпать в пищу, второй — в воду для купания. Проникает сквозь кожу.

Замечательно. Супруга активно готовилась. Но после такого уж точно никто не усомнится в ее виновности. Я‑то подкинуть баночки не мог…

— Где нашли?

— В притираниях ее величества.

— А смелая у меня жена. Перепутаешь вот так…

Придворные отвечают угодливыми улыбками. Хотя часть наверняка жалеет, что покушение не удалось.

Твари.

Ничего, я до всех вас еще доберусь!

* * *

Вечером я захожу в спальню очень поздно. И — останавливаюсь.

Опа!

Вот это новости?

На моей кровати лежит обнаженная девушка. Свет свечей дробится на молочной коже, играет тенями, выхватывая то соски, то темную поросль между пухловатых и очень аппетитных ножек….

Ванесса.

— И что ты тут делаешь?

— Ваше величество, я пришла выразить вам свою благодарность…

— Да неужели?

Еще раз оглядываю ее с ног до головы.

— А ты уверена, что это делается именно так?

— Ваше величество, прошу, не гоните меня! Я… вы лучший! Вы самый прекрасный мужчина на земле… я с первого взгляда, как только вас увидела… я не могу без вас жить…

Слова льются легко и непринужденно, но я не вслушиваюсь в них.

Я стараюсь прочитать то, что скрывается под словами. И вижу там… Абигейл.

Да — да, еще одну Абигейл, которая пытается урвать для себя выгоду. И дело не в бедной семье — Иннис тоже была небогата, уж я‑то знаю, дело в этой хищной наглости. В уверенности, что все обязаны клюнуть на ее тело, а потом и выполнять все ее желания.

Хотел бы я знать, кто сказал этим дурочкам, что можно получить и удержать мужчину через постель!?

Кто эта наглая тварь?!

Мужчина, если он не полный дурак, может и получить удовольствие — и послать нахалку в дальнее путешествие. И вовсе он не обязан потом выполнять ее желания, дарить земли и жаловать титулы. Ничуть.

И даже то, что мне хочется…

В глубине души разгораются отвращение и брезгливость. И ведь она действительно смотрит на меня, как на безмозглого бычка. Помани, протяни — и побежит, радостно мыча.

Тварь. Очередная шлюха, которая пытается сесть на трон, раздвинув ноги. Крепко стискиваю зубы, так мне хочется спустить ее по лестнице, но тогда…

Это лишь первая 'ласточка'. И если я не хочу вернуть то же, что при Рудольфе…

А почему бы и нет?

И я маню девицу пальцем.

— Поди‑ка сюда?

Она встает с кровати, просияв от радости — и подходит ко мне с явным намерением прижаться всем телом. Останавливаю, взяв за подбородок.

— Ты еще девушка?

Глаза невинные и чистые, хоть казначею портрет дари. У него такие же, когда он своровать пытается.

— Ваше величество, моя честь — это единственное, что у меня есть…

Ну, началось.

— И ты решила ее вот так подарить мне? Смело, очень смело.

— Вы — мой король…

И герой снов, и мечта грез, и что там еще поют эти сладкоголосые циники? Ухмыляюсь.

— О, нет. Я не лишу тебя того, что должно достаться будущему мужу. На колени.

— Ваше величество?

— Я непонятно выразился? На колени.

И когда девица словно бы нехотя повинуется, распускаю завязки штанов. А что, этот способ ничуть не хуже всех остальных, зато девственности я ее не лишу, и следов не останется. А удовольствие получу, хоть какое‑то.

Судя по гримаске отвращения на лице девушки, мечты стремительно разбиваются о рифы реальности. Она давится, кашляет, фыркает, но мне уже не до того. Я размеренно двигаюсь, придерживая ее за затылок — и минут через двадцать разряжаюсь с томительным стоном удовольствия.

Когда я оставляю ее, девушка так и остается стоять на коленях. И если мои предположения верны — сегодня она получила очень жестокий урок. То, что ее не лишили девственности — если она там еще осталась — как раз неважно. Ее попользовали, как последнюю шлюху и собираются выставить.

Поднимаю ее на ноги, сую в руку кубок с вином.

— Выпила. Живо.

Повинуется. Глаза становятся чуть более осмысленными, она судорожно сглатывает.

— Еще раз заявишься — в таком виде спущу по лестнице. Стражники рады будут. Поняла?

— Д — да…

— Одевайся и уходи.

Наблюдаю за процессом, впрочем, не очень долгим. Девица пришла сюда в ночной рубашке и халате. Ну правильно, не на балу ж танцевать…