Полуденный паром

Боцман. Нельзя. Машина прижата к самой переборке — не подберешься.

На мостике полно дыма, два человека, кажущиеся совсем серыми, стоят плечом к плечу и смотрят на палубу, где колышутся темные и плотные волны едкого дыма.

Боцман. Жарковато тут становится. Не перейти ли к аварийному штурвалу?

Капитан. Оттуда ничего не видно.

Боцман. Если автоцистерна взорвется, мостик взлетит.

Капитан. Оттуда ничего не видно. (Штурвальному.) Выдержите вы тут наверху или отправить вас вниз, к аварийному штурвалу?

Матрос. Если вы выдержите, то и мне положено.

Боцман (кидает через плечо, уходя). Значит, машины — за борт!

Капитан. За борт.

Боцман уходит. На мостике остаются капитан и штурвальный. Паром идет вперед самым малым ходом, и море за бортом движется все медленнее и медленнее: глубокое, сверкающее, враждебное.

Кормовая часть палубы. С того момента как матрос сообщил капитану: «Товарищ капитан, мы горим!» — события тут пошли своим ходом. На корме, где собрался народ из промкооперации, четыре велосипедистки, два сельделова и два военных летчика, вид наполненного дымом туннеля и обжигающее людей слово «огонь» произвели сначала такое же впечатление, как и на носовой палубе: многие бросились к корме, прижались спиной к апарелю и не спускают глаз с палубы, откуда грозит удар. Но здесь, в отличие от носа, отсутствие порядка не сменяется мгновенно беспорядком, здесь воцаряется на миг как бы ничье время, тот временной вакуум, из которого есть лишь два выхода: к отчаянию или к дисциплине. Да, здесь возникает такой вакуум, и он не приводит к отчаянию.

На левом борту порядок сохраняется благодаря двум летчикам, которые остаются стоять там, где стояли, и каждый, кто протискивается мимо них, незаметно для себя прихватывает от обоих частицу смелости. Даже после того как все уже пробираются на корму и видят оттуда лишь молодые шеи летчиков и аккуратно подстриженные затылки, два этих человека в форме, оставшиеся на своем месте, продолжают действовать на всех успокаивающе. А деловитый сухой тон их разговора создает видимость сохраняемого порядка.

Темноволосый летчик. Хлопок?

Капитан ВВС. Огнетушители! Машина в самом дурацком месте.

Темноволосый (срывает с грузовика, водитель которого куда-то исчез, огнетушитель и, пробираясь между машинами, кричит назад). А ты, Алеша, отведи женщин в пассажирский салон на правом борту. Если что-нибудь взорвется, то и весь левый борт взлетит.

Темноволосый исчезает.

Капитан ВВС. Гражданки женщины. Прошу вас наверх, в пассажирский салон. Понимаете — в пассажирский салон. Не понимаете... Вот ведь история!

Капитан ВВС берет двух женщин под руку и подводит их, испуганных и упирающихся, к двери пассажирского салона на правом борту. Вторая пара дается ему легче — женщины идут за ним покорно, прикрывая платками рты и носы. И когда в туннеле начинают бить крест-накрест потоки вспененной воды из шлангов, люди успокаиваются, им кажется, что опасность немного отступила.

Темноволосый летчик, весь мокрый, покрытый копотью, возвращается назад с пустым огнетушителем.

Темноволосый. Огонь ушел вглубь, и с этой пустяковиной (показывает на огнетушитель) ничего не сделаешь. А впереди автоцистерны как раз напротив.

Капитан ВВС. Не хотел бы я оказаться в шкуре капитана.

Темноволосый. Не хотел бы я вообще тут оказаться!

Они продолжают спокойно стоять, за спиной у них остались только картежники из туристского автобуса.

На правом же борту ядром сохраняемого спокойствия оказались два сельделова и четыре филологички. Как только туннель стал серым от дыма, сельделовы спрятали девушек у себя за спиной: сейчас они стоят перед ними лицом к парому в виде символического заслона. И девушки не присоединились к протискивающимся на корму пассажирам, они стоят за спинами бородачей и смотрят на сгущающийся дым, на неистовое хлестание белой воды.

Реет. Что там такое, молодые люди?

Первый сельделов. Какая-то телега загорелась. Хлопок — паршивая штука, хуже не бывает...

Маль. Боже мой, как интересно!

Реет. Прелесть! Неужели мы горим?

Второй сельделов (со всей серьезностью). Веселиться не с чего. Впереди — автоцистерны!

Все это происходит одновременно с уже описанными действиями летчиков.

Первый сельделов. В общем и целом — проваливайте! Ступайте наверх, в пассажирский салон. Нет, лучше вниз, там надежнее. И прихватите с собой всех женщин и детей.

Маль. Никуда мы не пойдем. Мы не боимся.

Второй сельделов. Осел тоже не боялся. Горит же! И бензин рядом. Неужели не видите, какая тут полундра...

Маль (девушкам). Уведем женщин!