Полукороль

Но ставки были слишком высоки, а шансы слишком не равны. Мудрый министр выбирает большее благо, меньшее зло и сглаживает путь для Отца Мира на всяком наречии. Так что Ярви пал ниц, одно колено хлюпнуло в болотистой почве. Он прижал иссохшую руку к груди, а другую ко лбу, чтобы показать, что он говорит правду, как его учила Мать Гандринг.

Даже если он лгал сквозь зубы.

— Меня зовут Йорв, и я больше вам не чужак, — сказал он на языке шендов, — и я смиренно преклонил колени, чтобы умолять о праве гостя для меня и моих компаньонов.

Женщина медленно прищурила глаза. Затем посмотрела на воинов, аккуратно убрала нож в ножны и бросила палочку в огонь.

— Проклятье.

— Право гостя? — пробормотал один из воинов, ошеломленно показывая в сторону лежащего на мели корабля. — Для этих дикарей?

— У тебя плохое произношение. — Женщина резко подняла руки. — Но я Свидур из шендов. Встань, Йорв, потому что ты желанный гость у нашего очага, и тебе ничего не грозит.

Один из воинов яростно бросил топорик на землю и пнул в кусты.

Свидур смотрела, как он уходит.

— Нам очень не терпелось убить вас и забрать груз. Нам нужно брать все, что возможно, поскольку, когда наступит весна, ваш Верховный Король пойдет на нас войной. Этот человек создан из жадности. Клянусь, понятия не имею, что у нас такого, что ему нужно.

Ярви бросил взгляд на Анкрана, который хмуро следил за разговором с глубочайшим подозрением.

— По моему печальному наблюдению, некоторые всегда хотят большего.

— Это точно. — Она грустно поставила локоть на колено, а подбородок на руку, и смотрела, как ее упавшие духом воины с отвращением садятся. Один из них уже взял пучок мха, чтобы стереть боевую раскраску. — Этот день мог стать выгодным.

— Он все еще может стать. — Ярви поднялся на ноги и сцепил руки, как делала его мать, начиная торговаться. — Вот что наш капитан хотела бы купить…

15. Маленькие грязные секреты

Каюта Шадикширрам была тесной, пестрой, угрюмой из-за трех узких окон и темной от мешков и сумок, свисающих с балок низкого потолка. Большую часть пола занимала кровать с кучей простыней, шкур и запятнанных подушек. Огромный окованный железом сундук занимал почти все остальное место. Там воняло дегтем, солью и духами, старым потом и старым вином. И все же в сравнении с нынешней жизнью Ярви — если ее можно было назвать жизнью — она казалось вершиной роскоши.

— Заплата долго не продержится, — говорила Сумаэль. — Нам надо отправляться назад в Скекенхаус.

— Прелесть Расшатанного моря в том, что оно круглое. — Шадикширрам очертила в воздухе круг бутылкой. — Мы доберемся до Скекенхауса другим путем.

Сумаэль удивленно моргнула.

— Но это будут не дни, а месяцы!

— Ты проведешь нас, как и всегда. Море — злейший враг моряка, но дерево плывет, не так ли? Разве это сложно? Мы идем прежним курсом. — Взгляд Шадикширрам сместился на Ярви, когда он нырнул под низким косяком двери. — А, мой посол! Раз наша кожа все еще на нас, я прихожу к выводу, что все прошло неплохо?

— Мне нужно поговорить с вами, мой капитан. — Он говорил, опустив глаза в пол, как министр говорит со своим королем. — Наедине.

— Хмм. — Она постукала себя по нижней губе и подергала ее, как музыкант дергает струны арфы. — Меня всегда интригуют мужчины, жаждущие свидания наедине. Даже такие молодые, увечные и непривлекательные, как ты. Сумаэль, возвращайся к швам и доскам, я хочу, чтобы к утру мы были в море.

Сумаэль сжала зубы, и на ее скулах заходили желваки.

— На корабле или под ним. — Выходя, она задела Ярви плечом.

— Итак? — Шадикширрам сделала большой глоток вина и поставила бутылку.

— Я попросил у шендов права гостя, мой капитан. У них есть священная традиция не отказывать незнакомцу, который просит правильно.

— Ловко, — сказала Шадикширрам, обеими руками собирая черные с проседью волосы.

— Я договорился о том, что нам нужно, и заключил сделку, которую считаю великолепной.

— Очень ловко, — сказала она, заплетая волосы в обычный узел.

Но на самом деле ловкость ему была нужна сейчас.

— Вам может показаться, что сделка не такая уж и великолепная, мой капитан.

Ее глаза слегка прищурились.

— Как так?

— Ваши шкипер и надсмотрщик забирают себе доли из ваших прибылей.

Повисла длинная пауза, пока Шадикширрам аккуратно, одну за одной, втыкала заколки в волосы. Выражение ее лица не изменилось ни на йоту, но Ярви внезапно почувствовал, что стоит на краю пропасти.

— Забирают? — сказала она.

Он ожидал чего угодно, кроме этой импровизированной невозмутимости. Она уже знала, но ей было плевать? Она отправит его обратно на весло без вознаграждения? Узнают ли Тригг и Анкран, что он их сдал? Он облизал губы, понимая, что стоит на отчаянно тонком льду. Но у него не было выбора, кроме как продолжать, в надежде как-то выбраться на твердую землю.

— И не в первый раз, — прохрипел он.

— Да?

— В Вульсгарде вы дали денег на здоровых рабов, а они купили самые дешевые отбросы и меня в их числе. Полагаю, вам вернули небольшую сдачу.