Полукороль

Ярви вздрогнул, как от удара. Его мысли, как это часто бывало, блуждали далеко. У холма, под которым горел корабль его отца, и где перед богами была произнесена клятва о мести. У крыши крепости Амвенда, и он чувствовал запах горения. У спокойного улыбающегося лица дяди.

Ты был бы прекрасным шутом.

— Йорв!

Он вскочил с одеял, таща за собой цепь, перешагивая через Сумаэль, которая скорчилась на своем тюке. Ее лицо тихо кривилось во сне. По мере их продвижения на север становилось холоднее, пронизывающий ветер кружил снежинки и бросал их на шкуры рабов. Охранники бросили патрулировать, и лишь двое скрючились у жаровни около переднего люка в трюм. Их измученные лица освещал оранжевый свет.

— Эти сапоги стоят больше, чем ты, будь ты проклят!

Шадикширрам сидела на кровати, сверкая влажными глазами. Она тянулась вперед, пытаясь схватить сапог, но была так пьяна, что промахивалась. Увидев его, она откинулась назад.

— Дай мне руку, а?

— Ну, если только вам не нужны две, — сказал Ярви.

Она забулькала, смеясь.

— А ты умный маленький увечный ублюдок, а? Клянусь, тебя послали боги. Послали тебя… чтобы стащить мои сапоги.

Ее хихиканье стало похожим на храп, и к тому времени, как он стащил второй сапог и положил ее ногу на кровать, она заснула, откинув голову, и на ее рту с каждым всхрапом трепетали волосы.

Ярви замер, словно камень. Воротник ее рубашки распахнулся, и оттуда выскользнула цепочка. На меху возле ее шеи блестел ключ от всех замков на корабле.

Он глянул на дверь, которая со скрипом открылась. Снаружи падал снег. Он открыл лампу, задул огонь, и комната погрузилась во тьму. Это было жутко рискованно, но в его положении, когда время играло против него, нужно было иногда бросить кости.

Мудрый ждет своего момента, но никогда не упускает.

Он медленно подошел к кровати, его кожу покалывало. Он просунул руку под голову Шадикширрам.

Мягко, очень мягко он поднял ее, удивленный ее тяжестью. Его зубы стиснулись от напряжения и необходимости двигаться так медленно. Он вздрогнул от того, что она дернулась и всхрапнула, ему казалось, что сейчас ее глаза откроются, и ее каблук станет крушить его лицо, так же, как крушил лицо Анкрана.

Он задержал дыхание и потянулся к ключу, заметив в узком окне мерцание света Отца Луны. Потянул… но его медленно двигающиеся пальцы замерли.

Его шею что-то сильно сдавило. Его цепь за что-то зацепилась. Он обернулся, думая, как ее освободить, и там, в двери, стояла Сумаэль, плотно стиснув зубы и держа цепь Ярви в обеих руках.

Минуту они стояли, застыв. Потом она начала наматывать цепь.

Он опустил голову Шадикширрам так мягко, как только мог, держа цепь здоровой рукой и, шипя, старался втянуть ее обратно. Сумаэль потянула сильнее, ошейник вдавился в шею Ярви, звенья цепи врезались ему в руку, заставив прикусить губу, чтобы не закричать.

Это было похоже на перетягивание каната, в которое мальчишки играли на берегу — за исключением того, что здесь лишь у Сумаэль были обе руки, а один конец был на шее Ярви.

Он извивался и сопротивлялся, но Сумаэль была слишком сильна для него. В тишине она подтащила его ближе и ближе, его сапоги скользили по полу, задели бутылку, и та покатилась. Наконец Сумаэль схватила его за ошейник и вытащила в ночь, подтаскивая к себе.

— Ты чертов дурак! — прорычала она ему в лицо. — Хочешь, чтоб тебя прибили?

— Тебе какая разница? — прошипел он в ответ. Ее пальцы на его ошейнике побелели, а его пальцы побелели на ее руке.

— Разница в том, идиот, что если ты украдешь ключ, они сменят все замки!

Повисла длинная пауза, пока они таращились друг на друга, а потом до него дошло, как близко они были. Достаточно близко, чтобы он мог видеть сердитые морщинки на ее переносице, видеть блеск ее зуба через щель в губе, чувствовать ее тепло. Достаточно близко, чтобы ощущать немного кисловатый запах ее частого дыхания. Достаточно близко для поцелуя. Почти. До нее, похоже, дошло то же самое в это же время, потому что она отпустила его ошейник, словно тот был горячим, вывернула и выдернула свое запястье из его руки.

Он обдумал ее слова, посмотрел на них под разными углами и до него дошел их смысл.

— Смена замков будет беспокоить кого-то лишь в том случае, если у него уже есть ключ. Возможно того, кто смог сделать с него копию? — Он сел на свое место, потирая здоровой рукой ссадины и наполовину зажившие ожоги и пряча увечную руку подмышку. — Но единственная причина, по которой рабу нужен ключ, это побег.

— Заткни пасть! — Она плюхнулась рядом с ним, и снова повисла пауза. Снег мягко падал ей на волосы и на колени.

Это продолжалось до тех пор, пока он не отчаялся ждать, что она заговорит, но она, наконец, заговорила, так тихо, что он с трудом слышал ее сквозь ветер.

— Раб с ключом может освободить других рабов. Может быть, всех. И кто знает, кто может сбежать во время переполоха?