Полукороль

— Всего лишь последним в длинной череде разочарований. — Она пнула в спину умирающего парня и перешагнула через его дергающиеся ноги. Важно, вальяжно, без намека на спешку. В точности так же, как она прохаживалась по палубе «Южного Ветра». — Но, полагаю, я сама их на себя навлекла.

Ярви отпрянул, съежившись, тяжело дыша, его взгляд скакал по разрушенным стенам в поисках выхода, но его не было.

Ему нужно было с ней драться.

— У меня слишком мягкое сердце для нашего мира. — Она глянула вбок, в сторону выемки в стене, через которую прилетела стрела Ральфа, и плавно нырнула под ней. — Это всегда было моей слабостью.

Ярви пятился по булыжникам, рукоять ножа в его ладони стала липкой от пота. Он слышал крики, звуки сражения. Люди там были увлечены своими последними кровавыми шагами через Последнюю Дверь. Он глянул через плечо, увидел, где разрушенные эльфийские стены заканчивались обрывом, и где молодые деревья тянули свои ветви в воздух над рекой.

— Не могу выразить, какое удовольствие доставляет мне шанс сказать «прощай». — Шадикширрам улыбнулась. — Прощай.

Несомненно, она была вооружена намного лучше, чем он. И она была выше, сильнее, опытнее, искуснее. Не говоря уже о ее значительном превосходстве в количестве рук. И, несмотря на ее утверждения, он не думал, что ее слишком уж отяготит мягкость сердца.

Всегда есть способ, говорила его мать, но как ему найти способ победить Шадикширрам? Ему, не выигравшему ни одного поединка за сотню постыдных выступлений на тренировочной площадке?

Она подняла брови, словно подсчитывала ту же сумму и пришла к тому же выводу.

— Возможно, тебе стоит прыгнуть.

Она шагнула еще раз, медленно направляя его назад. Наконечник ее меча блеснул, пересекая полоску света. Земля под ним закончилась, он чувствовал пространство, открывшееся за ним, чувствовал ветер на загривке, слышал злую реку, вгрызавшуюся в скалы далеко внизу.

— Прыгай, калека.

Он попятился еще и услышал, как камни падают в пустоту; грань закончилась под его пятками.

— Прыгай! — закричала Шадикширрам, разбрызгивая слюну.

Тут Ярви уголком глаза уловил движение. Бледное лицо Анкрана, двигалось вдоль осыпавшейся стены. Он крался, высунув язык в щель между зубами и подняв лопату. Ярви не мог прекратить следить за ним глазами.

Лоб Шадикширрам наморщился.

Быстро как кошка она повернулась, уклонилась от лопаты из лосиной кости, которая просвистела мимо ее плеча, и без особого усилия, почти без звука воткнула меч прямо Анкрану в грудь.

Он, дрожа, вздохнул, выпучив глаза.

Шадикширрам чертыхнулась, вытягивая руку с мечом.

Милосердие — это слабость. Отец Ярви всегда так говорил. Милосердие — это ошибка.

В тот же миг он запрыгнул на нее. Засунул скрюченную руку ей подмышку, подцепил ее меч. Его шишковатая ладонь вдавилась ей в горло, и правой рукой он ударил ее, уколол ее, пронзил ее.

Они пускали слюни, плевались, фыркали, хныкали, визжали и качались; ее волосы попали ему в рот. Она извивалась и рычала, а он вцеплялся в нее и колол, колол. Она вырвалась, ее локоть с болезненным хрустом ударил его в нос, отбросил его голову, и земля ударила его в спину.

Крики вдалеке. Эхо стали.

Отдаленная битва. Что-то важное.

Надо встать. Нельзя подвести мать.

Надо быть мужчиной. Его дядя будет ждать.

Он постарался вытряхнуть головокружение, перевернулся, мелькнуло небо.

Его рука повисла в воздухе, далеко внизу черная река, белая вода бьет по скалам.

Как море под башней в Амвенде. Море, в которое он нырнул.

Дыхание ухнуло, когда Ярви пришел в себя. Он отполз от осыпающегося края. Голова кружилась, лицо пульсировало, в ногах не было сил, во рту было солоно от крови.

Он увидел Анкрана, который лежал, изогнувшись на спине и широко раскинув руки. Ярви хныкнул, пополз к нему, потянулся. Но его дрожащие руки остановились перед окровавленной рубашкой Анкрана. Для него открылась Последняя Дверь. Ему было уже не помочь.

Шадикширрам лежала на булыжниках около его тела. Она пыталась сесть и выглядела очень удивленно от того, что у нее не получалось. Пальцы ее левой руки запутались в рукояти меча. Правая рука была прижата к боку. Она убрала ее — вся ладонь была залита кровью. Ярви удивленно посмотрел вниз, на свою правую руку. В ней все еще был нож, лезвие было липким, а его пальцы, запястье и рука были красными по локоть.

— Нет, — прорычала она. Попыталась поднять меч, но тот был слишком тяжелым. — Не так. Не здесь. — Ее окровавленные губы скривились, когда она взглянула на него. — Не ты.

— Здесь, — сказал Ярви. — Я. Что ты там говорила? Чтобы драться, нужны две руки, но чтобы ударить в спину, хватит и одной.

И он понял, что потерял даром все время на тренировочной площадке не потому, что у него не хватало умений или силы, или даже руки. У него не хватало силы воли. И где-то на «Южном Ветре», где-то в бездорожных льдах, где-то в этих древних развалинах он ее нашел.

— Но я командовала кораблями императрицы, — прохрипела Шадикширрам. Весь ее правый бок был темным от крови. — Я была первой любовницей герцога Микедаса. Мир был у моих ног.

— Это было так давно.