Полукороль

Спотыкаясь, он побрел следом. Пол перестал трястись. Они бежали по извивающейся лестнице, стукаясь о стены, толкаясь с людьми позади. Ничто широко распахнул дверь, в темноте показался яркий арочный проход, и они выбежали на открытый воздух.

36. Последняя дверь

Во дворе цитадели царил хаос.

Махали оружием, и летели щепки. Звенела сталь, люди рычали, стрелы порхали, тела падали — и все в тишине, словно это был сон.

В точности, как планировал Ярви, наемники его матери высыпали из скрытых дверей и ударили ветеранам Одема в спины. Порубили их там, где они стояли; погнали их, ничего не понимающих, по двору, оставляя за собой истекающие кровью тела.

Но те, которые выжили после первого шока, яростно ударили в ответ, и битва распалась на мелкие отвратительные схватки до смерти. В дьявольской тишине Ярви наблюдал, как одна из шендских женщин колола мужчину, а тот бил ее кромкой щита, оставлял глубокие порезы на ее лице.

В точности, как и планировал, Ярви увидел, как Ральф и его лучники пустили стрелы с крыш. Стрелы тихо полетели, тихо промчались и вонзились в щиты ближайших охранников Одема, окруживших своего короля. Одному стрела попала в лицо, но он, казалось, этого почти не заметил — все еще указывал мечом в сторону Зала Богов, все еще выкрикивал тихие слова. Еще один упал, вцепившись в стрелу в боку, схватив стоящего рядом за ногу, а тот отбросил его руку и продолжил защищаться. Ярви знал их обоих, достойные люди, которые однажды стояли у входа в королевскую спальню.

Отец часто говорил, что битва делает всех людей животными. Ярви видел, как рычащий головорез с клеймом овцекрада на щеке разрубил невооруженного раба. Из рук раба выпал кувшин с водой и разбился об стену.

Могло ли это быть тем, что он планировал? Тем, о чем он молился?

Он широко распахнул дверь и умолял Мать Войну пожаловать в гости. Теперь он уже не мог остановить всё это. И никто не мог. Даже выжить здесь, и то было нелегко.

Он увидел, как Ничто подрубил ноги одному и рубанул по спине другого, когда тот повернулся, чтобы убежать. Так толкнул щитом третьего, что тот, врезавшись в низкую стенку колодца, упал в него и исчез из вида в его недрах.

В оглушенном остолбенении Ярви вытащил меч Шадикширрам из ножен. Ведь мужчины именно это делают в битве, не так ли? Боги, меч стал внезапно таким тяжелым. Люди толкали его, пробегая мимо, чтобы присоединиться к безумию, но он врос в землю.

Он увидел, что двери Зала Богов открыты, что охранники Одема сжались за утыканными стрелами щитами у арки и уводят фальшивого короля в тень.

Ярви указал в ту сторону мечом и крикнул:

— Там! — Глухота спадала. Достаточно, чтобы он услышал топот и успел обернуться.

Но больше ничего сделать не смог.

Сталь ударилась о сталь, и меч выкрутился в его руке, почти выпав из нее. Ярви заметил покрытое шрамами лицо Хурика, услышал его громкий рык, прежде чем щит врезался ему в грудь, оторвал от земли и отбросил на два шага назад на спину. Ярви застонал.

Хурик скосил глаза вбок, изогнулся и встретил своим щитом топор; от удара полетели щепки. Джод с криком набросился на него, рубя топором, словно безумный дровосек по колоде. Хурик припал к земле, блокировал второй удар, но третий был неудачным, и он, присев, отразил его, широко отвел; тяжелый клинок пролетел в ладони от его плеча и вонзился в дерн. Когда Джод споткнулся и пролетел мимо, Хурик ударил его по голове кромкой своего щита, сбил с равновесия, а потом коротким выпадом меча вырвал топор из его руки.

Похоже, пекарю, каким бы хорошим человеком он ни был, не тягаться с избранным щитом королевы.

В черной бороде Хурика белели обнаженные зубы, его меч мелькнул, он ударил, и клинок по рукоять погрузился в ребра Джода.

— Нет, — прохрипел Ярви, пытаясь подняться. Но одного желания не всегда достаточно.

Джод упал на колени, лицо исказилось от боли. Хурик поставил огромный сапог ему на плечо, вырвал свой меч и пнул Джода в спину. Потом повернулся к Ярви.

— Закончим то, что начали в Амвенде.

Он шагнул вперед, красный меч поднялся. Ярви хотел бы встретить Смерть улыбаясь, но не у всех хватает храбрости, когда Последняя Дверь зияет перед ними. Даже у королей. Особенно у королей. Он отполз назад, подняв свою иссохшую руку, словно она могла отразить клинок.

Губа Хурика скривилась.

— Что за король из тебя бы получился…

— Мы посмотрим.

Подбородок Хурика задрался вверх, и под его бородой с проседью показалась сталь. Кинжал, блестящий, как лед. И за его лицом виднелось лицо матери Ярви, с прищуренными глазами и сжатой челюстью.

— Брось меч, Хурик.

Он немного помедлил, она придвинулась ближе и зашептала ему на ухо:

— Ты меня знаешь. И неплохо. Неужто и в самом деле… — и она повернула клинок, пока струйка крови не потекла по его толстой шее, — ты сомневаешься в моей воле?

Хурик сглотнул, поморщился, когда сталь задела его покрытый щетиной кадык, и со стуком уронил клинок на грязь. Ярви вскочил на ноги, сжимая меч Шадикширрам, и уставил его острие на грудь Хурика.