Полукороль

Слабые звуки просачивались через скалу. Крики, наверное, и стук доспехов. Слабое веянье тревоги.

– Они знают, что прибыли наши друзья.

Ярви подавил нахлынувшую нервозность.

– По местам.

Они хорошо отрепетировали свои планы. Ральф взял дюжину людей с луками. Каждый из инглингов взял по дюжине в укрытия, из которых они могли быстро попасть во двор. Еще дюжина осталась на извилистой лестнице позади Ярви и Ничто перед цепной комнатой над входом в цитадель. Перед Кричащими Вратами.

– Осторожней, – прошептал Ярви, замерев перед скрытой дверью, хотя его горло было слишком сжато, чтобы выдавливать слова. – Люди внутри не наши враги…

– Сегодня они будут ими, – сказал Ничто. – И Мать Война ненавидит осторожность. – Он пнул дверь и бросился внутрь.

– Проклятье! – прошипел Ярви, протискиваясь следом.

В цепной комнате было сумрачно, свет проникал через узкие окна, громыхание сапог громко отражалось эхом из прохода снизу. Двое сидели у стола. Один из них повернулся, и улыбка стерлась с его лица, когда он увидел Ничто с обнаженным мечом.

– Кто вы… – В полоске света блеснула сталь, его голова с хлюпаньем отвалилась и откатилась в угол. Это выглядело нелепо, как клоунская шутка в базарный день, но сейчас не было смеющихся детей. Ничто перешагнул через шлепнувшееся тело, попал другому мужчине под руку, поднял и продернул меч через его грудь. Тот неровно вздохнул и потянулся к столу, где лежал топор.

Ничто аккуратно отодвинул стол сапогом, вытащил меч и мягко опустил мужчину к стене. Тот тихо вздрогнул, когда Смерть отворила перед ним Последнюю Дверь.

– Цепная комната наша. – Ничто посмотрел через арочный проход, потом захлопнул дверь и задвинул засов.

Ярви встал на колено перед умирающим. Он знал его. Или должен был знать. Его звали Улдвем. Не друг ему, но и не из худших. Он однажды улыбнулся на шутку Ярви, и Ярви был этому рад.

– Разве обязательно было их убивать?

– Нет. – Ничто тщательно вытер свой меч. – Мы могли оставить Одема королем.

Наемники распределялись по комнате, хмуро глядя на предмет в центре комнаты, на часть их плана, на Кричащие Врата. Их низ был утоплен в пол, а верх в потолок. Стена блестящей меди мягко мерцала. На ней были выгравированы сотни кричащих, визжащих лиц, вытянутых от боли, страха или ярости, перетекавших друг в друга, как волны в пруду.

Сумаэль смотрела на них, уперев руки в бока.

– Похоже, теперь понятно, почему их называют Кричащими Вратами.

– Отвратительная вещь, от которой зависят наши надежды, – сказал Джод.

Ярви коснулся металла кончиками пальцев, он был холодным и ужасно твердым.

– Отвратительная вещь, если падает тебе на голову, это уж точно. – Около огромной плиты, возле столбика с вырезанными именами пятнадцати богов, была путаница покрытых знаками взаимосвязанных приспособлений, колес и намотанных цепей. И даже его натренированный взгляд министра не мог разобраться, как она работает. В ее центре торчал единственный серебряный штырь.

– Вот тот самый механизм.

Джод потянулся к нему.

– Все что нужно, просто вытащить штырь?

Ярви отбросил его руку.

– В нужный момент! В последний момент. Чем больше людей Одема выйдут на встречу Гром-гил-Горму, тем выше наши шансы.

– Твой дядя говорит, – крикнул Ничто от узкого окна.

Ярви раскрыл ставни другого окна и посмотрел во двор. Знакомая зеленая поляна среди высоких серых стен, с одной стороны которой раскинул свои ветви кедр. Там собирались люди – многие спешно вооружались, многие уже построились к битве. Глаза Ярви расширились, когда он прикинул их количество. Не меньше трех сотен. И он знал, что снаружи цитадели готовится намного больше. Над ними, на мраморных ступенях Зала Богов, в мехах и в посеребренной кольчуге, с королевским обручем на лбу, стоял дядя Ярви, Одем.

– Кто стоит сейчас под стенами Торлби? – взревел он собравшимся воинам. – Гром-гил-Горм, Ломатель Мечей! – Люди затопали ногами, и стали выкрикивать бурю проклятий и оскорблений. – Он убил Утрика, вашего короля, моего брата! – раздались вопли ярости, и Ярви пришлось заставить себя не крикнуть в ответ на эту ложь.

– Но в своем высокомерии он привел с собой мало людей! – крикнул Одем. – На нашей стороне закон, наша земля, численность и опыт! Позволим ли мы этой армии отбросов еще хоть миг стоять перед курганами моих братьев Утрика и Утила, перед курганом моего прадеда Ангальфа Козлоногого, молота ванстеров?

Воины застучали оружием по щитам и доспехам и зарычали, что они не позволят.

Одем потянулся вперед, его оруженосец, стоявший на колене, протянул ему меч. Одем обнажил его и высоко поднял. Сталь вырвалась из тени и засияла так ярко, что Ярви пришлось отвести взгляд.

– Тогда окажем честь Матери Войне и принесем ей кровавый день! Оставим наши стены за спинами, шагнем вперед и еще до заката увидим головы Гром-гил-Горма и его ванстерских псов на наших стенах!

– Еще посмотрим, чья голова будет на стене этим вечером, – сказал Ярви, и его слова потерялись в ответных криках воинов Гетланда. Воинов, которые должны были кричать ему.