Полукровка

И мы пошли. Эмоции, что я сейчас испытывала просто не описать словами. Я была так счастлива и так рада. Мечта о других мирах, о способностях, я была готова визжать от восторга, но держалась. Волосы давно потухли, а глаза приняли свой цвет, но ощущение легкости никуда не делось.

Мы шли еще несколько часов, но я уже не испытывала усталости и боли. И вскоре мы наконец-то вышли с этой проклятой дороги, очутившись перед полем. Здесь было пусто, только земля, похожая на застывшую лаву, и кроваво-красное небо. Моему взору открывалась лишь маленькая территория, сразу за ней все скрывал непроглядный туман.

«Перед тобой территория душ мертвых детей, сейчас она сокрыта от чужих глаз. Но как только опустятся сумерки, она проявится. Так что надо подождать».

И мы сели на землю в ожидании темноты. По моему телу пробежала мелкая дрожь от мысли о целой толпе плачущих детей. И от того, что нам придется проходить мимо них. Я уже представляла, как мое сердце будет сжиматься от жалости при виде их заплаканных лиц и печали в детских глазках.

Время пролетело незаметно, я пыталась снова создать волосы из пламени, но никак не получалось. А Рэдклиф отказался помочь, сказав, что еще не время. Немного помучавшись в безуспешных попытках, я сдалась и легла рядом с котом. Разглядывая закат, я вспоминала братиков. И то, как раньше мы почти каждый вечер при закате солнца выбирались на улицу и шли к нашей поляне.

«Интересно, как Спесио и Фраус отреагируют на то, что я демон и вдруг у них тоже есть такие способности, мы же родственники. Боже мой, даже не вериться, я – демон».

Еще меня волновало, как они там, в темном подземелье, ничего не понимающие и совершенно одни? Кормят ли их, поят, навещают, есть ли кровать, чем занимаются? Знают ли они, что находятся в плену короля стихий? И множество подобных вопросов пролетало в моей голове.

Тем временем туман уже стал рассеиваться, а солнце почти скрылось за горизонтом. И уже через пару минут я увидела ее – территорию душ мертвых детей. Она походила на обычную детскую площадку. Тут и там стояли горки, качели, карусели, футбольные, баскетбольные и волейбольные поля, спортивные тренажеры, большие игровые замки и корабли, беседки, шкафы, переполненные куклами, машинками, конструкторами, и еще множеством игрушек. И все было в таких ярких и светлых красках, что на пару секунд я забыла, где нахожусь. Дети здесь были на вид от трех до шестнадцати лет. И выглядели совершено обычно – веселые и смеющиеся. На них все сохранилось из их прошлой жизни, от красных платьишек и косичек, до джинсовых шортиков и сережек. Но была одна деталь, которая напоминала, что они мертвы: у некоторых были оторванные конечности, выколотые глаза, перерезанные головы. Я старалась не смотреть на них, мне становилось плохо от взгляда на швы, наложенные на их лица или конечности. А вот дети проявляли нескрываемое любопытство. Поначалу я ловила лишь взгляды некоторых ребятишек на себе, но по мере того, как мы проходили, их смелость возрастала. Некоторые, самые смелые, подходили и тыкали в меня пальцем, проверяя на ощупь. А вот на Рэдклифа они внимания совершенно не обращали, будто бы его здесь и нет. Через какое-то время им надоели вновь прибывшие, и они оставили попытки дотронуться до меня, убежав играть с друзьями. Вздохнув спокойно, я продолжала свой путь за Рэдклифом. Почти черные тучи сгущались все сильнее и сильнее, если бы не фонари, расставленные по детской площадке, здесь была бы непроглядная темнота. Но, когда я уже была совершенно спокойна и радовалась, увидев окончания территории душ мертвых детей, это место начало меняться. То ли мне казалось, то ли каждые несколько секунд детская площадка начинала дергаться и менять свои цвета. Как вдруг все мои сомнения прошли.

«Беги!» – услышала я крик Рэдклифа.

Второй раз мне не надо было повторять, как только я увидела, что дети тоже переменились, я побежала, не жалея сил. Количество детей, поворачивающих свои головы на сто восемьдесят градусов в нашу сторону, все увеличивалось, и уже через минуты нас прожигали дикие детские глаза, бегущих за нами детей. Рэдклиф же был совершенно спокоен, судя по его лицу. Интересно, он хоть раз в жизни чувствовал неловкость, страх или панику? В отличии от него, я в ужасе оглядывалась на быстро догоняющих нас детей. Свернув с дороги, мы повернули к невысокой каменой башне с бойницами под крышей. Забежав внутрь, я захлопнула ворота, погрузив нас во мрак. Заперев деревянные створки, я села на пол и отдышалась.

– Что с ними случилось, почему они гнались за нами?

«Полночь, каждый день, как только пробивает двенадцать ударов, начинаются пытки детей. Они преобразовывают их, и малыши готовы разорвать любого. Выгляни наружу и сама увидишь, как все изменилось».