Полукровка

– Не огорчайтесь за меня, уважаемая Альо. Будь иначе, я не смог бы помочь никому из вас. А ведь это самое малое, чем могу я искупить свою великую глупость.

– Если выберемся… могу я чем-то помочь?

– Что мне поможет? А с иллами вы посчитаетесь и без моей просьбы. За всех, кто оказался здесь.

– Ты так говоришь, друг, будто выбраться отсюда – раз плюнуть. – В словах Алика была бы насмешка, если бы не горькая тоска, пропитавшая голос.

– У капитана Альо есть шансы с этим кораблем, – серьезно ответил дракон.

Шансы…

– Почему ты так говоришь? – предвосхитил мой вопрос Степаныч. – Ты что-то знаешь?

– Я бывал на Нейтрале, – сердито сказал дракон, – и встречался кое с кем из капитанов. Если бы я видел тот корабль сам, я мог бы сказать, что знаю что-то – или не знаю ничего. Но с ваших слов я не могу уверенно обозначить свои предположения. Поэтому я и сказал только то, что сказал.

– Ладно, извини, – вздохнул Степаныч. – Сходим, посмотрим…

– Мы вдвоем сходим, – тихо сказал Алик. – Ты, Илья Степаныч, в поселке нужнее. А послезавтра вечером здесь же встретимся.

– Махинатор, – снова вздохнул Степаныч. – Всегда-то ты все учтешь…

– Какой есть. А ты, Альо, поспи пока.

Не думаю, что смогу сейчас заснуть, хотела сказать я. Но дракон наклонил голову, и сверкающие его глаза поймали мой взгляд.

– Он прав, уважаемая Альо. Он опирается на собственный опыт, и он прав.

– Хорошо, я попробую, – пробормотала я. И, кажется, тут же и уснула.

Алик разбудил меня в почти непроглядных сумерках. Для него, конечно, непроглядных. Я-то видела и дракона, казавшегося сейчас, с закрытыми глазами, мертвым холмом, и притулившегося у его бока Степаныча, и сверток в руках Алика, аппетитно пахнущий жареным кроликом. Я видела, но я прожила жизнь среди людей и знала, что Алик мог найти меня разве что на ощупь. Сильно же ему не терпится, подумала я.

– Ешь, – прошептал Алик.

Я кивнула, оторвала половину кролика и отдала ему. Сейчас я остро чувствовала, как тяжело дался мне вчерашний день, но Аликово нетерпение оказалось заразным. Я проглотила свою порцию, почти не жуя, и Алик не намного от меня отстал. Не скажу, что за это время так уж развиднелось. Ну, я-то разгляжу дорогу, а Алик, наверное, знает, что делает.

– Ну что, капитан Альо, двинули?

Дракон приоткрыл один глаз и прошелестел чуть слышно:

– Удачи…

– Спасибо, – прошептала я. – Веди, Алик.

Да, он знает, что делает. Или помнит дорогу наизусть, или видит почти так же, как я. И еще он умеет собраться и держать дыхание: я не думала, что человек может задать такой хороший темп. К рассвету мы прошли изрядное расстояние, а посветлу Алик еще прибавил шаг. К полудню мы глотнули воды на ходу. И он сказал первые слова за весь наш путь:

– Твоего дружка ханна этот корабль чуть не убил. Он ведь настырный, мяукнул чего-то в ответ на предупреждение и попер напролом. Но реакция у него, я тебе скажу! От лазера увернуться!

– Элементарно, – фыркнула я. – Это ведь вы видите только сам выстрел. А ханн воспринимает импульс команды и знает, что выстрел будет. А что за предупреждение?

– Обычное, – пожал плечами Алик. – Знаешь, как на любом охраняемом объекте. Типа: «Остановитесь, у вас нет допуска».

– И что Ран?

– А ничего! – В голове Алика досада. Можно подумать, он хотел, чтобы Рана корабль пристрелил. – Откатился назад, воняя припаленной шкурой.

– А остальные?

– Перепробовали известные допуски. Без толку, естественно. Не знаю, что ты сможешь там сделать.

– Скорее всего, ничего не смогу, – согласилась я. – Свободные капитаны защищают свои корабли достаточно надежно, чтобы не бояться незваных посетителей.

– Но дракон почему-то считает, что у тебя есть шанс…

– И это не дает тебе покоя, – пробормотала я. – И мне тоже. Далеко еще?

– Не очень. Прибавим?

– Запросто!

И мы еще прибавили шаг, я даже зауважала Алика: человеку нелегко соревноваться с ханной в быстроте и выносливости, а я в этом истинная ханна. Степь незаметно переходила в холмы, горизонт приблизился, ветер усилился и стал посвистывать, жухлая трава под ногами становилась все выше, и каждый наш шаг сопровождался тихим треском сминаемых жестких стеблей.

И в какой-то момент в этот треск и в посвист ветра вплелся скрежет. Далекий, почти на краю слышимости, металлический скрежет. Я схватила Алика за руку:

– Слышишь?

– Еще нет, – тихо ответил Алик. – Я услышу минуты через три.

Минуты через три скрежет стал резок и отчетлив – рваный, скребущий по нервам, до жути неправильный здесь звук. А еще через пару минут мы вышли на вершину холма – и я увидела.

Скрежетал полуоторванный кусок обшивки, – мятая, искореженная тускло-серая полоса, свисавшая со стабилизатора. Ветер тер ее о выступ антенны. И еще здесь, в каких-то пятидесяти метрах, слышалось тонкое дребезжание: вибрировали на ветру искореженные, изломанные вдрызг ракетные стойки.

Да, кораблик выдержал нелегкий бой…

И в этот миг узнавание пронзило меня. Сначала радостное… но я тут же поняла, что может значить этот корабль на этой планете.

Словно во сне, я шагнула к нему.

– Стой, – Алик вцепился мне в плечо, – убьет!