Полукровка 2

— Естественно, мы оцениваем каждого из вас. Видим его слабые и сильные стороны, видим, добрый он или злой, завистливый или доброжелательный, жадный или открытый хороший человек. Все потом пойдет в характеристику, которая будет представлена Совету. И когда мы видим в человеке подлость, злость, зависть, стремление унизить кого-то, сделать что-то ужасное — то всегда реагируем. Твоя история — не единственная такая за все время существования Школы, но обычно таких магов отчисляли. В некоторых случаях, когда человек шел на убийство, то могли и заключить в тюрьму или запечатать магию. На взгляд всех учителей, Кору наказали крайне слабо, это даже если не учитывать, что к тебе все учителя относятся очень хорошо. Поэтому они и присоединились к бойкоту — никто из нас не скажет ей ни слова, это уже мы между собой решили, хотя ректор и просил нас не прибегать к такому наказанию, но… — Айрин отвернулась. — Такое в среде магов не прощается. Ей теперь никто не будет доверять, ни ее слову, ни свою жизнь. Никогда.

Я шла к себе и думала, что не смогла бы выдержать такой жизни, лучше бы было отчисление. А встретив на работе лорда Рейвола, поделилась этими мыслями с ним. Мне очень не хватало разговоров с Лавиром и я как-то незаметно стала частенько задерживаться на работе, когда приходил милорд, и делиться с ним. Он был очень похож на Лира, никогда не смеялся надо мной, всегда объяснял, почему он думает или относится так, а не иначе. В этот раз милорд сразу же прояснил свою позицию:

— Дитя мое, я хочу, чтобы эта девочка поняла, понимаешь, прочувствовала и поняла, что она пыталась сделать и что в результате получила. А понять она сможет, если вообще сможет, только так, через игнор и бойкот всех, с кем она за эти годы сдружилась, кто должен был стать ее кругом, ее друзьями на долгую жизнь. Почувствовала их недоверие, потеряла многое, чтобы потом научилась ценить то, что дает ей судьба и чего она может добиться сама, а не благодаря папиному титулу и веренице высокородных предков. Ну и научиться ответственности. Если конечно у нее получится. Пока она полна ненависти и это меня огорчает.

Уже в сумерках, выходя за ворота замка, увидела стоящего неподалеку Тайлара, обрадовалась, подбежала и остановилась, разглядев его лицо.

Глава 5

Он был даже не хмурым, он был мрачным, черным, раздраженным и очень глубоко задумавшимся.

— Тай, — позвала тихонько.

Он словно вынырнул из глубокого омута, несколько секунд непонимающими глазами смотрел на меня, потом встряхнулся и попытался улыбнуться:

— Лия, прости, задумался.

— Тай, что-то случилось?

— Нет, все в порядке, — это была такая явная неправда, что мне стало не по себе, но я не стала продолжать эту тему. Он явно не хотел говорить, давая мне понять, что это не мое дело.

— Ты был дома?

— Да, — скривившись, нехотя признался Тай, — нужно было кое-что обсудить с отцом. Как твои дела?

— Все, как всегда. Тай…

— Я рассказывал тебе о своей маме? — перебил он меня, беря под руку и ведя дальше по улице. — Кажется, нет. Она умерла, когда мне было пять. Я плохо ее помню, только руки, такие нежные, красивые, с тонкими длинными пальцами. Она прекрасно играла на пианоле, у нее был очень красивый сильный голос. А еще она пахла, так восхитительно, травами и ландышем. Ты пахнешь очень похоже, когда закрываю глаза, мне даже кажется, что мама рядом.

— Отчего она умерла?

— Не знаю, как-то вечером родители поссорились, они часто ссорились из-за меня. Мама не любила, когда отец начинал меня воспитывать, и всегда вставала на мою сторону, защищала меня. А наутро она не пришла в детскую. Няня сказала, что она плохо себя чувствует. Вечером меня пустили к ней — она лежала в кровати и тяжело дышала. Утром ее уже не стало. Какое-то скоротечное заболевание легких.

'Скоротечное заболевание легких? Это скорее похоже на проклятие, чем на какое-то заболевание, не бывает, что бы человек за день сгорел от болезни легких. Странно, неужели Тай никогда не задумывался? Хотя…он же не лекарь'.

— Тай, а она горела? Кашляла?

— Не знаю, при мне вроде нет, но меня пустили всего на несколько минут. Да и не помню я все отчетливо, только ее белое лицо на белой подушке и на секунду она открыла глаза, они были такие красные и отекшие. И все. Я после этого долго не разговаривал, болел и очень сильно тосковал. Я очень любил ее, — шепотом договорил он и затих.

'Не буду говорить Тайлару о своих сомнениях, сначала спрошу Айрин. Да и не уверена, что скажу потом. Времени прошло много, Тай толком ничего не помнит, а я тут полезу… Скажу милорду, когда приду на работу, пусть он разбирается, если посчитает нужным.'