Полукровка

Чудом не валясь с ног, Николай летел за своим воспитанником. Внутренняя часть склона была не очень крутая, но даже при этом, разбежавшись и набрав скорость, остановиться было невозможно. Он скакал горным архаром, напролом, едва различая под собой наст. На бегу ему приходилось несуразно размахивать руками, чтобы сохранить равновесие. Бинокль стучал по груди, ружьё мешало правильно удерживать равновесие. Картина со стороны выглядела настолько смешной, что сайгаки могли бы надорвать животы и помереть со смеху, если бы не их врождённая тупость. И ещё именно сейчас им было не до смеха. Они, опешившие после прогремевшего выстрела, окончательно растерялись.

«Что это за вспышка, блеснувшая непонятно изза чего, и грохот грома после неё???»

Горное эхо многократно повторяло и повторяло его раскаты, ужас и оцепенение мгновенно охватили перепуганное сайгачье стадо. Им, обалдевшим, стало непонятно, с какой стороны пришла опасность, эхо сбивало их столку. Наступила полная дезориентация. Вдруг нечто сорвалось с вершины холма неподалёку от них и понеслось вниз по ущелью. За ним с криками и шумом полетело второе. Сайгаков, наконец пришедших в себя, тут же подхватил страх и понёс подальше от возмутителей тишины. Если честно, то надо признать, сайгаки — это не архары, по горным склонам порхать они не могут. Но у страха глаза очень велики. Страх творит с живыми существами невероятные вещи. Увидев движение сверху и услыхав громкие крики, пришедшее в себя стадо рвануло в сторону и вверх через ближайшую вершину. Рывок был такой резвый, с такой скоростью, что за считаные секунды все они исчезли в предрассветной темноте, как стая встревоженных рябчиков, в общем — архары отдыхают…

Напарник Колька, в точности как сайгак, опешил от такого поворота событий, потому что в тёмной расщелине ровным счётом ничего не было видно. По недоразумению он и решил, что события начнут разворачиваться с рассветом, а пока не грех и покурить. Присел он за камнем, призадумался о жизни и раскурил папиросу «Север». Все его мысли были о проведённой бурной ночи, к тому же раскалывалась голова. Самогон вперемежку с портвейном сделали своё тёмное дело. Ему в этот момент в его больную голову не стукнуло, что дым имеет запах.

«Какой перегар? Николай чувствует, но ято ничего не чувствую. Закуска была приличная. Чего придирается?»

«Средь сладостных нег» и… грохнуло на всю округу. Кольку, как от взрыва мины, подбросило вверх. От огонька папиросы глаза слегка обмякли, мешая разгильдяю разглядеть хоть чтонибудь в ущелье.

«Ни зги. В кого же он стрелял? Может быть, какойнибудь заблудший барашек вышел прямо на него?»

Эхо разносило звук выстрела во все концы ущелья, и только лёгкое облачко дыма на слегка просветлевшем небе указало правильное направление. Колька всмотрелся в темноту и тут явно расслышал истошные крики Николая. Разобрать слова было очень трудно.

— Кооолькаакааа!

Эхо разрывало в клочья, а затем вновь соединяло в непонятные фразы почти все слова Николая. Первые куски слов звучали из одного места, повторялись частями из другого, конец фразы запаздывал и слышался совершенно из другого угла расщелины. В итоге получалась мешанина, путаница, в которой ни слова разобрать было невозможно. Колька полностью растерялся. Ему в суматохе показалось, что дикое стадо сейчас несётся в его сторону и вотвот промелькнёт перед его глазами.

«Ёлкипалки, лес густой! Стрелять срочно. Ружьё, где ружьё, ёлкипалки! Не заряжено? Патронташ, ёлки… да где же, где этот патронташ?»

Сердце колотилось, как молот о наковальню. Руки тряслись, мысли путались. Бедняга находился в «сайгачьей» прострации. В какойто момент, в полном смятении, трясущимися руками, зарядил свою двустволку первыми попавшимися патронами и направил ружьё в темноту, откуда доносился призывный крик Николая.

«Наверное, он гонит подранка на меня. Главное — не пропустить».

Растерянному Кольке никак не удавалось справиться с волнением, руки попрежнему вздрагивали, и сердце не унималось в своём бешеном ритме — бум! бум! бум!

Вот из тьмы чуть проявилось серое пятно. Странные движения были вполне различимы. Существо спотыкалось, падало, вновь двигалось, при этом довольно быстро перемещалось по насту. Голос Николая доносился из глубины ущелья, позади серого существа.

«Только бы не зацепить своего вождя. Вроде далеко, позади чешет, не зацеплю».

Стрелок прицелился в несущееся по ущелью серое пятно. Грохнул выстрел, за ним сразу второй.

— Вот глухой гадёныш! Колька, не стреляй, я тебе говорю, не стреляй.