Полукровка

— Потому, что ты наша, магичка и понравилась мне. Я помогу тебе, как и мне помогли в свое время, так что я возвращаю свой долг и продолжаю цепочку помощи. Я верю, что когда ты вырастешь и станешь сильным, очень сильным магом, ты тоже поможешь кому-нибудь, — она улыбнулась и поцеловала меня в лоб.

— Тебе пора. Я провожу до деревни, покажу короткую тропинку к моему дому, и с завтрашнего дня ты будешь прибегать ко мне заниматься. Свои обязанности по дому ты должна выполнять, но не усердствуй: сделала то, что могут заметить, остальное оставь, сами справятся, они про тебя все равно целый день не вспомнят.

Мы дошли с ней до околицы деревни, тропинка и правда была мне незнакома, что очень странно — я выросла в этой деревне и с малых лет бегала в лес, как и все дети оборотней. Так что казалось, что мы знали лес вокруг на пару дней пути как свои пять пальцев.

Марион попрощалась со мной, еще раз напомнила, что ждет меня завтра, велела быть сильной, смелой и очень осторожной и исчезла в мгновение ока с моих глаз, затерявшись среди деревьев. А я огородами побежала домой.

Дома проскользнула на чердак, где жила летом и, стянув свое сильно потрепанное платье, убедилась, что его нужно срочно постирать и зашить все порванные места, иначе мне не в чем будет выйти из дома. Натянув старые рубаху и штаны брата, спустилась на кухню. Вода в котле была горячей, так что, быстренько застирав платье, я вернулась наверх. Повесив платье, я улеглась на тюфяк и задумалась: как теперь изменится моя жизнь, получится ли у меня все то, о чем говорила Марион, смогу ли я. И поняла, что лучше умру, чем буду жить так, как жила раньше, сделаю все, чтобы стать свободной, чтобы уйти из стаи, чтобы стать магом.

В доме было тихо, отчим — как же быстро я начала думать о нем, не как об отце — вместе с братом ушли в общий дом, разбирать жалобы и обсуждать новости и проблемы стаи. Хард давно начал учить брата, как вести дела, он очень надеялся, что наследник сможет бросить вызов следующему вожаку стаи и выиграть бой. Мамы с сестренками тоже не было, видимо, ушли в гости к соседям. Я полагала, что от обилия впечатлений не смогу заснуть, но темнота незаметно накрыла меня и погрузила в сон.

Утром вскочила очень рано. Дом еще спал. Надо было успеть зашить платье, пока домашние не заметили его состояния, приготовить поесть на всех, прополоть в огороде и успеть убежать к Марион до того, как мне придумают другие дела.

Натянув на себя штаны и рубашку, схватила платье и спустилась на кухню. Разожгла печку, решив, что пока она топится, я успею заштопать платье и прополоть грядки. Затем поставлю в печку томиться суп и кашу с мясом и попробую поэкспериментировать. Надо было выяснить, будут ли меня видеть родители, как именно мне уходить из поля зрения и что произойдет, если кто-то на улице не станет отводить от меня глаз и, значит, не забудет обо мне сразу же. Все это мне было необходимо знать, ведь от этого зависели моя свобода и жизнь.

Полдня занималась делами и ставила эксперименты: появлялась на глаза маме, ускользала от брата и сестер, по дороге за водой сбежала от Янсона, правой руки Раса, который пытался меня схватить и что-то сказать. Спряталась тут же под забором и он… он забыл про меня и ушел, это было настолько нереально, что поверить в это было невозможно! Я, выбравшись на дорогу из растущих вдоль забора кустов, стояла и смотрела ему вслед, совершенно оторопевшая. Мимо прошла соседка, мазнула по мне взглядом, отвела глаза и, не сказав ни слова, прошла мимо.

“Работает!!! Амулет работает!”, — завизжав про себя от счастья, рванула в дом. Сейчас переоденусь и скорее к Марион. — “Я почти свободна!”

Уже поднимаясь на лестнице к себе, услышала разговор в гостиной на повышенных тонах. Спорили родители. Я не припоминала, чтобы мама когда-нибудь повышала голос на отца, поэтому застыла на ступеньках и затихла, жадно прислушиваясь к разговору.

— Хард, это невозможно, — голос мамы дрожал. — Она еще маленькая, ей только исполнилось тринадцать, а выглядит она лет на девять! Ей нельзя замуж, она даже ребенка не сможет родить! Никогда не было такого, чтобы оборотни выдавали своих дочерей замуж в тринадцать лет, она умрет! Я не позволю погубить свою дочь, я выполнила твои условия, почти не замечаю и избегаю ее, родила тебе наследника-альфу, но убить свою дочь я не дам!

— Лелион, вот же… женщина, — голос отчима был откровенно злой, — я не хочу видеть в своем доме полукровку. Рас просит отдать ее ему, и это хорошая партия. Мать всех зверей, не понимаю, зачем она ему нужна, но я отдам ее ему, все равно больше никто на ней никогда не женится, она уродец и без оборота.

— Хард, — мама закричала, — не отдам, я не отдам ее, если ты… мы уйдем тогда, ты обещал мне!

Она заплакала. Отчим зарычал, раздался звук удара о стенку и через пару минут отчим глухим голосом произнес:

— Ладно, через три года она станет женой Раса, а ты, женщина, будешь молчать. Ни слова ей и ни слова никому. Три года, и ты молча примешь это.