Полукровка

– Тело Силы, – поправил Ник. – Если ты видишь тело Силы, значит, его обладатель слабее тебя магически. Или...

Отец замолчал.

– Или его обладатель не закрывается от тебя, – закончил фразу Володя.

А потом он, не успев среагировать, почувствовал шлепок.

Самое простое заклинание – «длинная рука», позволяет касаться предмета, находящегося от тебя на расстоянии семи-восьми метров, – тыкать, двигать, толкать, наносить удары.

Ник не стал спрашивать о готовности сына, он просто перешел в атаку.

Невидимая простым глазом «рука» тела Силы Ника вновь с невероятной скоростью устремилась вперед. Выпад был настолько резким, что заметить его было трудно, но Володя сумел.

В последнее мгновение выбросил в ответ свою «руку» и заблокировал выпад.

Отец усмехнулся:

– Хорошо. А ну-ка еще...

Второй удар оказался еще более яростным и молниеносным, чем первый, но Володя успел и на этот раз. А потом сделал осторожный выпад в ответ, и этого оказалось достаточно, чтобы разозлить отца.

Взгляд Ника сверкнул металлом, он хищно прищурился.

– Ну, держись, – оскалился Ник в нехорошей ухмылке, и Володя сосредоточился на поединке.

Несколько минут потратили на энергетический бокс.

– Достаточно, – сказал отец, пропустив удар в лицо, и они перешли к другим заклинаниям.

Морок – простейший отвод глаз, чтобы тебя не увидели, или увидели, но не запомнили. Куда более сложные иллюзии – когда ты всовываешь в мозг другого созданный тобой образ.

Это давалось Володе с удивительной легкостью, несмотря на очевидную сложность. Отца подобное положение дел озадачивало, удивляло, но почему-то совсем не тешило, хотя что может быть естественнее, чем родитель, радующийся успехам собственного отпрыска?

«Призрачный клинок» – настоящее оружие, заклинание, которым можно убить.

Чтобы пустить его в дело, Володе пришлось постараться, но зато и эффект вышел отличным – срубленная ветка толщиной в руку шлепнулась на снег. Такое удавалось далеко не всегда.

– На сегодня хватит, мой мальчик, – без тени заботы, но с толикой гордости в голосе произнес Ник.

Володя так и не понял, была ли это гордость за успехи сына или за собственные педагогические «достижения».

– Неплохо, мой мальчик, – Ник старался говорить непринужденно, но голос звенел от напряжения. – Очень неплохо.

Володя отряхнул налипший на джинсы снег. Рыхлый и мокрый.

– Что дальше?

– Дальше в другой раз, – посерьезнел отец. – Покажу тебе еще пару штучек. А сейчас домой. Поздно и холодно.

Володя поежился. Холодом и впрямь тянуло. Только не от земли, укрытой готовым растаять снегом, а от голоса Николая. Не был этот голос, хоть убей, голосом заботливого отца.

Не оглядываясь, Ник побрел прочь из парка. В город. К метро.

– Слушай, – окликнул Володя.

Отец нехотя остановился.

– Что?

– А зачем все это?

– Что все? – не понял Николай.

– Ну зачем из меня делать мага?

– Хороший вопрос, – фыркнул отец. – Ты же сам захотел. Это твой выбор.

Володя резко застегнулся под горло, пытаясь защититься от мерзостного озноба. Тот возник то ли от вопросов, то ли от ответов. А быть может, тепло ушло вместе с силами во время испытания.

– Я не про себя, – буркнул Володя. – Зачем тебе нужно делать из меня мага?

Ник вздрогнул и посмотрел куда-то в пустоту.

– Это долгая история, мой мальчик, – промямлил он. – Но я тебе позже расскажу. В следующий раз. Ага?

* * *

Всю дорогу до дома Володя думал об этом следующем разе. И чем больше вокруг неозвученного ответа крутились мысли, тем больше вопросов возникало.

Снег посыпал с новой силой и еще щедрее прежнего. У подъезда сугробами торчали машины. Возле одной мелькнула тень. Володя устремился туда, еще не понимая толком, что его заинтересовало, что привиделось.

Тень между тем оформилась в силуэт, дрогнула, метнулась было в сторону, пытаясь скрыться, но так и осталась на месте.

«Петрович!»

Володя вдруг вспомнил, что не видел старика с его колымагой уже несколько недель, а то и месяцев. Хотя прежде встречал чуть ли не каждый день.

– Петрович! – позвал Володя.

Тот робко высунулся из-за своей «копейки», и Володя обомлел. На него смотрел невысокий тощий человек. А вернее – не человек. Представителя желтой сферы в нем выдавали массивный нос, не менее могучие уши, да еще огромные, круглые, как у совы, глазюки.

– Привет, – безрадостно поздоровался из-за капота Часовщик.

– Здрасьте, – пробормотал Володя.

Петрович выпрямился. Теперь, без Пелены, он, казалось, стал еще меньше ростом. Взгляд совиных глаз уколол Володю так остро, будто невидимый фокусник принялся втыкать в сердце спицы.

– Зря ты во все это впутался, – заявил Петрович.

– Во что? – не понял Володя. Или скорее сделал вид, что не понял.

– Зря, – покачал головой Часовщик. – А был хорошим мальчиком.

С такой укоризной с Володей последний раз разговаривал воспитатель в старшей группе детского сада. Он интуитивно подался вперед, но на Петровича, или как там звали Часовщика на самом деле, его порыв произвел совсем другое впечатление.