Полумрак

Меня называли и похлеще, уж поверь... Но мне это, детка, что слону дробина. Потребовалось бы намного больше, чем какое-то обзывательство, чтобы причинить мне душевную боль.

Проехав через небольшое сообщество Тандербольт, я направилась по дороге Бонавентуры к центральным воротам кладбища. Хоть они и открыты с восьми, место выглядит пустынным - что очень странно для августовского утра.

Обычно туристы входили и выходили из домика хранителя, виляя между могилами и проверяя захоронения известных и неизвестных людей. Я тихонько миновала здание хранителя, держась дорожки, ведущей направо, и ползла на второй передаче.

Бонавентура был воплощением юга: возвышающиеся, двухсотлетние дубы, покрытые тонкой корочкой мха, десятки узких дорог, ведущих к белым мраморным статуям и серым надгробиям кладбища.

Весной розовые и белые азалии, а так же азалии цвета фуксии, рядком цвели на грязных лужайках, а лозы глицинии свешивались, словно гроздья винограда. Правда, очень красиво.

Неуловимый солоноватый ветерок, казалось, был повсюду, шевелил листья и всё, что попадалось на его пути.

С кладбища открывался вид на реку Веллингтон и соленые болота, думаю, если бы я умерла, и меня надо было хоронить, Бонавентура был бы идеальным местом для вечного сна.

До тех пор, пока это будет происходить как можно дальше от проклятого камня.

Я остановила джип, заглушила двигатель, переключилась на первую передачу, установила машину на аварийный тормоз, мгновенье я просто сидела, так как приехала на место. Забавно. Лёгкий ветерок шевелил листья дубов, и слабый шорох был единственным звуком на кладбище.

Я оглядела ряды надгробий, белые мраморные статуи и старинные склепы и поняла... было слишком тихо. Даже для кладбища. Ни один сверчок, жучок или птица не издавали ни малейшего звука. Было абсолютно тихо, и мне это показалось странным. Я не могла понять, откуда исходит эта странность.

Я взглянула на своего пса, поднявшего нос и принюхавшегося к чему-то. Он тоже почувствовал это.

— Стой, Чейз! — приказала я.

Он скулил, но твердо посадил свой зад в кресло. Он бы не сдвинулся с места, пока я не сказала бы ему. Я выскользнула из джипа и поплелась по грязной дорожке к задней части кладбища, где находилось Проклятая гробница.

Чем ближе я подходила к склепу, тем страннее себя чувствовала; мурашки забегали по моей коже. Это покалывание появилось без причины, и я остро всё ощущала, как будто сотни мелких муравьев ползали по мне.

Не раз я оглядывалась назад и смотрела наверх, так же, как и в прошлую ночь.

Мой темп ускорился, как будто мои ноги обладали собственным разумом. Забавно, та же ситуация с моим сердцем и дыханием. Уже близко. Как только Проклятая гробница появилась в поле зрения, я ушла с дорожки и поплелась по траве, чем ближе я подходила к камню, тем сильнее росло неприятное ощущение.

Может причиной тревоги были мои суеверия, но я всё равно нервничала и зашагала ещё быстрее. Я стояла возле склепа и с недоверием смотрела на него.

Я медленно наклонилась к раскуроченному входу, только вот теперь он был невредимым. Проржавевшие ворота были на месте, не сломанные. Всё выглядело так, как будто ничего не было нарушено. Присев на корточки, я аккуратно провела пальцами по старинной решётке, по краям она плотно прилегала к гробнице, и местами на ней была ржавчина.

И на ней... висел замок. Нетронутый. Неповрежденный.

Какого черта? Я продолжала искать на земле, в грязи, на камнях любые признаки того, что произошло с Сетом и его приятелями прошлой ночью. Я даже не видела следов от кроссовок. Я проверила и соседние склепы, но все они были в прежнем состоянии.

Старыми, непотревоженными. Нигде никаких следов вандализма. Ничто не указывало на пребывание здесь подростков и разрушение склепа. Внезапно, я обернулась и подскочила в тот же момент, как моя рука коснулась шеи.

Такое чувство, что кто-то дышал на мою кожу. Я огляделась — поблизости никого не было. В дальней части кладбища я видела одного из рабочих, катящего тачку, но возле меня не было ни души. Не так близко, чтобы подуть на мою шею.

Звучит по-детски — ведь я занималась кикбоксингом семь лет и участвовала в уличных боях — но на меня повлиял осмотр Проклятой гробницы.

Люди? Они не пугают меня вообще.

Я слишком хорошо и слишком близко общалась с худшей половиной человечества. Но призраки? Как я и сказала, раньше я совершенно не верила в них, но Проповедник был на сто процентов уверен в существовании вуду, одно лишь это почти заставило меня убежать.

Я поспешила к джипу, в котором меня терпеливо ждал мой пёс, запрыгнула внутрь и помчалась, будто чертова напуганная кошка. Пока я проезжала через чёрные ворота Бонавентуры, я чувствовала, что кто-то наблюдает за мной, и два раза посмотрела назад. Очень, очень странно. Возможно, я была в другой гробнице прошлой ночью.

Но этого не может быть. Я выросла здесь и знала Бонавентуру как свои пять пальцев. Я чертовски хорошо помнила, где находится Проклятая гробница. Могильщик мог починить её, но так быстро? Ворота были заржавевшими. Они совершенно не выглядели поправленными.